Смерть Александрины Муравьевой была первой в кругу декабристов, и к тому же смерть чудесного по своим душевным качествам человека, поэтому о ней осталось много упоминаний в письмах декабристок (они писали и за декабристов, т.к. самим “государственным преступникам” вести переписку было запрещено весь срок их каторги) и более поздних мемуарах. Всегда надменная и холодная, Мария Волконская в голос рыдала в сенях дома Муравьёвых. Местный священник читал молитвы над телом умершей, глотая слёзы.





И.Крившинко. "И в Сибири есть солнце. Жена Никиты Муравьева"



Так отзывались о Александрине Григорьевне ее друзья по несчастью. Хрупкая и сильная, красивая и самоотверженная женщина по-прежнему с чувством собственного достоинства несет над забайкальской жизнью свой крест на крыше тихой часовни в Петровске:



«Хор ангелов великий час восславил,

И небеса расплавились в огне.

Отцу сказал: "Почто Меня оставил!"

А матери: "О, не рыдай Мене..."».