- Я… Я рад за тебя, моя дорогая… Твоя сестра наконец очнулась, и ее непременно найдут, - как мог мягко проговорил я и, глядя в ее глаза, полные слезы, хотя ни одна соленая капля не упала сейчас с ресниц, очень захотел ее обнять, просто обнять, успокоить что ли, едва потянулся к ней руками, как вся та ненависть вернулась в ее взгляд, разгорелась с новой силой. Разве я не этого добивался, черт побери? Мечты сбываются. Ха-ха… Горько.
- Не смейте ко мне прикасаться! – не крик, нет, твердый и уверенный голос, почти стальной.
- Как тебе будет угодно… - прошептал я, поднялся и вышел прочь. Невыносимая ненависть, невыносимое презрение… Здравствуй, мое вечное несчастье, моя нескончаемая агония, здравствуй, мой ад. Я заслужил.
Я ждал ее у машины, и совсем скоро Хельга вышла. Она не брала с собой вещей, впрочем, как и я, и мой маскарад уже ни к чему, она все знает. До других мне дела нет. Дорога заняла несколько часов, и за это время Хельга не произнесла ни слова, она напряженно глядела на мелькавшие за окном пейзажи, и я тоже молчал. А что мог сказать? Все слова уже сказаны, и все поступки совершены, черт побери… Я следил за дорогой - пустое шоссе, кому еще в столь поздний час могло придти в голову прокатиться до Лондона – и пытался понять, жалею ли об этой счастливой-несчастной ночи, о роковой ночи?.. Или же нет?.. Если бы я мог повернуть время вспять, неужели я остановился бы?.. Нет, черт побери, я бы не смог, я бы точно так же, точно там же… Жалею ли я?! Да или нет? Такой простой вопрос, а я не могу ответить. Если бы я мог повернуть время вспять, я бы… не допустил желаний, тем более чувств… Как?! Был только один способ не допустить этого – не заходить в тот чертов магазин, а еще лучше не прилетать в эту проклятую холодную страну!.. Хельга, если бы ты знала, что творится в моей душе, если бы только могла узнать… Впрочем, ни к чему. Я и так сказал тебе много лишних слов. Моя любовь разрушает, стирает в порошок, убивает… Если бы только меня, но… Моя страсть – твоя боль, твоя боль – моя мука… Все круги ада, бесконечная агония, череда страшных «никогда», хотя в запасе чертова вечность… Черт побери!.. Я разрушил все сам, я испортил все сам, я сам себя наказал…
Я остановил машину на стоянке, неподалеку от злополучной больницы – за что я им только деньги плачу?! Упустить коматозного ребенка? Смешно! - вышел и огляделся. Хельга вышла следом, она отчаянно искала глазами эту чертову девчонку, вглядывалась в сумрак переулков, оборачиваясь на каждую тень… Ах, моя – как отвыкнуть от этого приятного местоимения – ледяная принцесса, ты никогда не полюбишь меня, впрочем, не только меня… Все твое сердце отдано этой твоей Инге, будь она не ладна… В нем просто нет, не может быть места для кого-то кроме…
- Инга! – позвала Хельга, настойчиво, громко. – Инга! Инга, милая, отзовись!..
Этот голос никогда не прозвучит для меня ласково. Сам добивался, сам виноват!
Эти глаза никогда не станут искать меня… Сам все сломал!
Эта ледяная принцесса никогда не ответит на мое чертово бесполезное бестолковое чувство… Сам назначил себе кару… Так неси, сэр Морган, этот крест на своих плечах вечно, стирай ноги в кровь, пройди всю землю вдоль и поперек, пройди все круги ада, бейся в агонии, но продолжай идти и нести с собой, на себе этот чертов крест, которому имя любовь…
Свет одинокого фонаря вырвал из темноты тонкую фигурку, она раскачивалась туда-сюда, подняв светловолосую голову, глядя неотрывно на раскаленную лампу, возле которой кружили ночные бабочки. Инга? Черт побери, точно Инга. Она стояла в свете фонаря в больничной пижаме и, кажется, что-то держала в руке.
- Хельга! – окликнул я супругу шепотом, она вздрогнула и обернулась на меня, впрочем, до меня ей не было никакого дела, едва увидев сестру, моя – не моя, а ее, черт побери - дорогая Хельга улыбнулась и громко, радостно – никогда не видел радости на ее лице… - закричала:
- Инга!..
Черт побери, это… пистолет!.. В тонкой руке зажат пистолет, Инга медленно повернула голову. Глаза, почти такие же, как у Хельги… Впрочем, нет, несравнимо. Похоже, но не то… Предвзятость? Да, конечно, разумеется.
Инга… И пистолет… Что если?.. Смутная догадка. Эта девчонка ведь тоже бедная исландская, без сомнения, девственница… И, должно быть, не лишена доброты, с такой-то сестрой… Так, может быть, еще не все потеряно? Может быть, эта никчемная коматозница на что-то сгодится?..
- Инга… Моя маленькая Инга… Ты жива, ты цела… Инга… - шептала Хельга, по щекам катились прозрачные слезы, одна за другой. Черт побери, я здесь лишний… Да, лишний. Лишний в этом чертовом мире.
Инга, видимо, тоже подумала об этом, она подняла руку с зажатым пистолетом и сделала пару шагов, еще немного поближе. Хельга смотрела на нее непонимающе.
- Инга, что ты делаешь? Инга! – бесполезно, моя дорогая, уговаривать эту малолетку. Она увидела во мне угрозу для тебя, увидела сразу и теперь, кажется, приняла решение угрозу устранить. Что ж… Это лучший исход. Стреляй, никчемная бесполезная сестра моей любимой! Стреляй, спаси ее…
Тонкий, почти прозрачный палец опустился на курок… И выстрел, заставивший меня замереть. Так быстро летит 9-тимиллиметровая пуля, так быстро должна была оборваться моя чертова бессмысленная жизнь… Вместо это спина Хельги прямо передо мной, вместо этого ее сдавленный крик, вместо этого сирена не то кареты скорой помощи, не то полицейской машины, вместо этого оседающее тело любимой женщины, ее кровь на моих руках…
- Нет, нет, нет… - сам не заметил, как опустился вместе с ней на мокрый асфальт, как начал говорить, шептать, как брал ее руку, как прижимался к прохладной ладони щекой и смотрел в глаза. – Нет! Ты не можешь умереть, Хельга, нет… Нет! Я прошу тебя, я умоляю… только не умирай… Ты должна жить! Ты должна жить… Хельга, пожалуйста, не умирай… Все ведь будет хорошо, все будет, как ты захочешь… Я ведь… Черт побери, я так люблю тебя… Прошу тебя, живи… Живи, моя дорогая… - я коснулся губами ее руки, будто и впрямь прощался. Нет, нет, нет… Только не ты… Тысячи проклятых вечностей, бесконечный ад, все, что угодно – лишь бы ты жила… - Хельга, не умирай… Хельга!.. – ее кристальные глаза закрылись… И, кажется, весь мир рухнул в этот момент. – Хельга!.. Нет!.. – закричал… Нет. Нельзя. Нужно спасать.
Я поднял ее на руки, бросился в больницу…
Зачем ты сделала это, моя дорогая?! Чего ты хотела?
Едва ли спасти меня… Нет, ни к чему. Бред. Твое доброе сердце способно на подвиги, но это уже слишком, здесь другая причина…
Умереть?.. Ты же тоже хотела умереть… Умереть от рук собственной сестры? От рук сестры, которую ты только-только обрела вновь? Нет, Хельга, нет…
Отомстить?.. За всю ту боль, за все страдания и муки отомстить мне таким странным, изощренным способом? Отнять у меня надежду, отнимать ее снова и снова, не дать мне покоя?..
Или и то, и другое. Убить двух зайцев одним выстрелом? Впрочем, ты же не любишь охоту…
Моя дорогая, я не могу понять. В чем причина? Почему ты закрыла меня собой?..
А знаешь… Это все не важно, не имеет значения… И мои агонии, моя проклятая вечность тоже… Единственное, что важно по-настоящему… твоя жизнь. Лишь бы ты выжила… Лишь бы ты жила… Только ты…
- Вы муж? – в коридоре показался врач, он подошел поближе и остановился в метре от меня.
- Да, - кивнул я, накинул белый халат на плечи и перевел дух. – Как она? – с ходу спросил я. Лучше сразу правду мне в лицо, не скрывай, врач, не медли, еще минута затянувшейся напряженной паузы, и я задушу тебя своими руками.
- Ваша жена пришла в себя, - сказал он наконец. Слава Богу! Неужели кто-то там наверху услышал мои молитвы?.. - Вы можете зайти к ней на пару минут.
- Не думаю, что это уместно, - я отвел взгляд. Из всех людей я самый ненавистный ей. А в такие минуты хочется видеть любимых, разве нет? – Скажите, ее жизни что-то угрожает?
- Состояние довольно тяжелое, мы не можем давать гарантий.
- Если с ней что-то случится, - я не отдавал себе отчета в действиях, схватил врача за грудки. – Я закопаю тебя, и всю твою чертову больницу взорву к чертям собачьим, ты меня понял?!
- Я понимаю Ваше горе… Но мы сделаем все, что в наших силах… - его спокойный тон остудил меня. Я отпустил его, сделал глубокий вдох. – Может быть, все же зайдете, пока она в сознании?
- Нет, не стоит…