Ассель (то_что_горит) все записи автора Да и мне, если видишь, ну как-то совсем не до смеха, собиралась спасти целый мир, всё куда-то бежала, а сегодня спасти не смогла одного человека, одного своего человека я не удержала.

И ни ор в небеса, не хватанье за узкие плечи, даже феньки по локоть не уберегли, не сумели, Джонни, спой мне скорей про зелёных смешных человечков, как они бубенцами над площадью нашей звенели.

А над полем зависло молчанье, и только кружатся белокрылые бабочки, будто бы чайки над морем, о любви спой мне, Джонни, ты слышишь?.. я буду стараться и запомню все ноты, с которыми и по которым…

Нам, собакам бездомным, попавшим в чужие кварталы, перебиться до завтра, уже не считая потери, обещала – печали не будет – себе обещала, а тебе обещала, что вытащу, ты мне поверил.

Вот и стой среди ужасов дней и слепых новостроек, вот и вой, как бродяга больной и бесхозный калека… Я хотела, но не представляла, что это такое, как спасать не вселенную, а одного человека.

© Маша Махова
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора я — человек, провалившийся сам в себя,
я лежу сам в себе с декабреля до мартобря,
прежде, присно, вовек и ныне.

я цвету, но никто не видит меня во мне,
я пою — и какой-то гул происходит вне,
говорят — от электролиний.

мир лежит сам в себе и баюкает свою блажь,
сон на сон, ум на ум, деньги деньгами, дашь на дашь,
каждый третий — безвольный зритель.

я молчу и грызу потихоньку свое нутро,
и в меня запускают наладчиков и метро —
замечательный наполнитель.

© Анастасия Веспер
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Поломала жизнь, поломала, вот уже слегка надломила: она любит лётчика, мама, я опять пролетаю мимо — он крылами качает нежно, он заходит в пике над домом, столкновение неизбежно, всё, прощайте, привет знакомым.
Она любит лётчика, мэра, коммерсанта, майора МУРа, убедить её не сумела мировая литература, что у нас в инвалидной роте дух высокий, полёт нормальный — видно, зря мы бились на фронте революции сексуальной.
То есть в жизни иной, небесной, наглотавшись небесной дури, мы, конечно, взлетим над бездной, обнимая небесных гурий, из одной тарелки с богами потребляя нектар и манну, но сначала — вперёд ногами, а она всё с лётчиком, мама.
Остаётся заняться делом: штурмом взять, изумить подкопом, и на бреющем, как Отелло, показать афедрон европам, и, срезая углы и крыши, лишний раз убедиться — боже — всё равно он летает выше, всё равно получает больше.

© Геннадий Каневский

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора В те места, где ты был счастлив,
был влюблён, здоров и молод
никогда не возвращайся,
ибо — нефиг. Даже повод

если вдруг хороший выпал:
кто-то помер в одночасье,
лучше дома — взял и выпил,
но назад — не возвращайся.

Ибо нефиг. Этот город
стал давно чужим и скучным,
едешь мимо — из вагона
не вылазь (на всякий случай).

Ибо нефиг. Не Итака.
С Эвридикою подмышкой,
ну не будь ты, как мудак-то,
не оглядывайся, слышишь?!..

…Пенелопа — вся в заботах,
постарела, вышла замуж,
у неё — семья, работа,
дети (ясли, школа, завуч),
приусадебный участок,
массажист и парикмахер…

Никогда не возвращайся.
Ибо нефиг.
Значит — нахер.

© Сканди
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Тепло несут на блюдечке с каймой,
и за окном пейзаж уже не прежний.
Вот-вот и продавать начнут черешню,
и лето грянет прямо за зимой.

Сошли снега, открылся водоём,
опять поёт шарманка: «Я бы, ты бы…»
И ощущать мороженою рыбой
мы наконец себя перестаём.

И «Ты бы» мой – заносчив, словно граф,
при всём при том нисколько не испорчен –
придумал план, как мы захватим почту,
а после телефон и телеграф.

И «Ты бы» мой плывёт в людской реке,
где у него ни друга нет, ни брата,
и цвета азиатского заката
пятнадцать роз дрожат в его руке.

© Ника Невыразимова
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора от жидов журавлей соловьев от слоних
даже с помощью памятных мет и записок
больше в сумерках не различаю своих
каждый встречный чужой независимо близок

почему чем короче дорога вперед
тем любимей любой уголок и пригорок
потому что навстречу кто слаб и умрет
но покуда живой одинаково дорог

эти уши и шкуры не шьют на заказ
и собаки с опаской к соседскому лаю
если ненависть тоже была про запас
то в пути порастряс и жалеть не желаю

от турецкого юга до шведской невы
где веками с собой репетируем войны
испокон мы неласковы к тем кто не мы
благо сами собой так спасибо довольны

я из беглых присяжных кто к бесам судью
снарядил и не дворня ревнивому богу
этих всех кого сослепу скопом люблю
все равно разлюбить не успею к отбою

до сих пор над погостами каждой страны
наши сумерки врозь но луны прибывает
где лежат одинаковой жизни слои
доброй ночи свои а чужих не бывает

© Алексей Цветков
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Снег бросается с крыш, всю ночь грохоча
о ржавую жесть желобов.
Из-под ватника белый халат врача
шелестит меж фонарных столбов.
На холщовых носилках сугроб несут,
качаясь, как пламя свеч.
В четверть пятого лопается сосуд,
по которому льется речь.
Я люблю тебя только за то, что жив,
и более ни за что.
Снег бросается с крыши, замком сложив
многорукое решето,
сквозь которое брызжет сверканье, дрожь.
Руки сложив замком,
я люблю тебя только за то, что ложь
отнимается с языком, —
только за то, что через постель
свобода бежит, как мышь,
в стране, где срывается жизнь с петель
и снег бросается с крыш.

© Юнна Мориц
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора где будет можно, я тебя предам.
не зря же я, оставленный при родах,
пел гимны деревням и городам
и получил «спасение на водах»

четвёртой степени, с мечами по бокам.

не я один, всё время таково:
лжецы, полипы, мелкие простуды,
что расстрелять бы через одного,
а прочих за обман и бой посуды

приговорить к большому ничего.

теряет листья медленный конвой,
твердеет в небе корка соляная,
а камень, что лежит под головой —
с него открыта будущность иная.

он хладный, бессердечный, деловой.

таков я буду через двести грамм,
в конце стола, где договор подряда,
где лёгкие свистят, где воздух в хлам,
редеет где летучая армада,

где будет можно, я тебя предам.

© Геннадий Каневский
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора так и ломаются оси координат,
так и становится жалок любой аршин:
вот — я шагаю — по краю её души
краткий отрезок, прожитый не по лжи,
радость за то, что жив,
понимаешь — жив…
чем ты прикажешь это мне измерять?

этот момент выпадает из общих схем —
счётчики клинит, плавятся провода:
знаешь, любовь — такой сомнительный дар,
всё, что нашёл, с собой унесёт вода
а остаётся то, что успел отдать…
как тут считать, скажи мне?
да и зачем?

мимо идёт вся палата весов и мер,
на, зафиксируй — вот тебе чистый лист,
мне говорить об этом — что в горле кость
только стакан мой редко бывает пуст,
значит по жизни я конченый оптимист,
это — по мне.
понимаешь ли, — мой размер.

© Сканди
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Кто ни всклад, ни в лад, кто — из ряда вон, среди белых палат расцветает сон: Белоснежка спит. У соседа — СПИД,
у нее — летаргия.
(Господи, помоги ей.)
Кто богат, кто рогат, кто совсем урод, кто сто лет женат, кто сто лет живет. За стеной — дома, за окном — зима.
Скоро снег растает.
а она — не встанет.
Белоснежка бела, Белоснежка была, а потом уснула — и все дела, и теперь из вены торчит игла, чтоб она случайно не умерла, как ее спидозный сосед вчера — он весь вечер метался и ждал утра, а потом его труп увезла медсестра.
И давно пора.
За окном светло, по весне тепло, да с погодой школьникам повезло, а сосед расправил свое крыло.
он стучит в стекло.
Белоснежка спит, у соседки — рак. А сосед летит на семи ветрах. Белоснежка видит его во сне — летаргия и смерть на одной волне.
Где-то там, вовне.
Белоснежке снится полсотни лиц, белоснежкин рыцарь — спидозный принц, он в окно стучится и тянет вниз,
он кричит «Проснись!».
По асфальту грязь, по стеклу вода, а соседка стонет почти всегда, белоснежкин лоб холоднее льда,
медсестра, сюда!
Белоснежка бела, Белоснежка была, а потом по небу пешком ушла, вместе с тем, кто утром пришел за ней,
и теперь они на одной волне
где-то там, во сне.

© Марья Куприянова
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора я не думал встретить тебя – таким.
вечность между нами.
так смотри: вот стены, а это дым,
а вот это – пламя.
говоришь, что время берет свое?
так пускай берет же.
я узнал тебя, я умею все.
быть жестоким – тоже.
здесь бессильна милость, любовь слепа,
ненависть бесплодна.
потерявший все, чем твоя тропа
дальше – чем угодно.
говоришь, что время стирает все?
ничего бесследно.
так смотри, забывший: железный трон,
коридор железный.
тьма над миром, черные витражи,
черные оковы,
тень в завесах окон, крупица лжи
для любого слова.
бастионы страха, венец, клинок
для сердец без фальши.
миг за мигом время стирает срок:
дальше, тано, дальше.
ничего бесследно: и в дрожи тел,
в гнете смертной доли,
вот пространства холода, вот предел
абсолютной боли.
смертным страхом полнится окоем,
неземной любовью.
говоришь, что время стирает все?
кровью, тано, кровью.
темной влагой, чудом подземных вод,
хладом, что не стынет:
говоришь, грядущее прорастет?
прорастет – навылет.
не вином – виной орошая всход,
кровь ловя губами,
тьмой, что ты желал, по тебе пройдет
претворенья пламя.
говоришь, что время дает плоды?
те, что бездны ниже.
посмотри на нас, на детей беды.
ты не слеп, смотри же.

…там, за гранью боли, покой и свет,
лишь покой и воля.
нет предела силе, преграды нет,
тишину расколет
голос тише вздоха, яснее дня,
тот, что ты не слышал.
спи в моих ладонях, любовь моя,
тише, тише, тише…
спи в ладонях смерти, в ладонях тьмы,
в ней твоя опора.
будет радость, будут иные дни,
но еще не скоро.
что уйдет во мрак, что сойдет на нет,
что еще воскреснет?
колыбель качается, льется свет
тихой-тихой песней.

© Ирина Скульд
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Мне сейчас уехать, как прыгнуть с крыши.
У моей печали не видно дна.
Я молчу и слушаю, как ты дышишь.
Я смотрю и думаю, что весна…
Что любовь бывает, как смерть, одна.
Да и той бывает порою слишком,
Если жизнь для неё тесна.

Что важней всего, то всегда некстати.
Что всего дороже, легко отнять.
По перрону снег размело, как скатерть.
От стены добраться бы до кровати –
Я не знаю, что здесь ещё менять.
И когда я думаю: «хватит, хватит», –
Обрывается что-то внутри меня.

На метро две станции до вокзала.
Твой язык на мой непереводим.
Хорошо, что главного не сказала,
Этих слов и так уже пруд пруди.
И волокна лопаются в груди
(ты попала, девочка, ты попала),
Посиди тихонечко, посиди.

Этот город за ночь в меня вмерзает,
И под белым небом ни птицы нет.
Здесь никто ничего о тебе не знает –
Если в целом доме погашен свет,
Мы почти совсем лишены примет.
Время нервно мечется, как борзая,
Потерявшая след.

© Елена Касьян
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Застрял трамвай, подобьем танка, дрожа железным животом
И растворяется Таганка, плывёт в сиянье золотом
Чета выгуливает сына, в снегу, размякшем, что кисель,
И в парке Прямикова стынет заброшенная карусель,
Крупицы снега на ресницах, и растекается толпа
Столикая, верней, столица, и, словно войлочный колпак,
В снегу таганская высотка, кофейным пахнущий зерном
Иллюзион, больница, Сотка и птичий рынок за окном.

Хотя не так. Всё по-другому. Глядят старухи из окна
И отзовётся управдому в гвоздиках красная стена,
Жара и пыль, повисли шторы, окурки падают в траву
И всесоюзные актёры несут Высоцкого в гробу,
Спят олимпийские медведи и одуванчики цветут,
Печаль вселенская и ветер, в саду – качели и батут,
Фонтан, похожий на корыто, а лилии – на лук-порей,
И монастырь, ещё закрытый, без колокольни и церквей.

Песок, бурьян и недотрога, пух тополиный, грязь и тишь
И кажется, ещё немного, ты постареешь и взлетишь
И станешь музыкой чудесной, снежинкой, тающей во рту
У вечной улицы, под бездной, переходящей в пустоту

© Амирам Григоров
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора …кто спросил бы, как быть негромко и не-быть — громко? Как смывать с лица оттенки, татуировки, плоскогрудой любви загогулины или тропки неуверенной и умеренной «Не живу»? Мы хотим быть моделями — худенькими, простыми, — чтобы нас, прошедших трубы часов и дыма в одиночестве, безлицые херувимы нарядили в снежинки первые и траву, от которой пахнут веснушками щёки марта… Мы хотим носить каблуки, как несут гепарды жменьку ветра в когтях, как тысячи ниагар до туристов доносят капельки холодов…
Мы хотим хотеть — друг друга и завтр высоких, но идём с коробкой, сыплем вперёд песок и улыбки прозрачно-бесцветный ажурный зонтик раскрываем за спину, где тлеют колоссы дров…

«Впереди» — как горб, парашютный заслон без «дёрга» — за спиной, в уме — контакты больниц и моргов для желаний быть, в рюкзаках — бич для лютой порки наших детств, которых не вышло преодолеть… Вот такой «портрет в массовке» — обычных, милых, всеоблизанных, засоленных, как в текиле — огурцы-плебеи»
Смотаны в шарфик жилы.
Стёрты родинки.
Спокойствие-пистолет —
к ободку ресниц приставлен. Щекотно пулям…
Мы себя надули, лопнули, обманули! Мы на терпких правилах, треснувших, как ходули, до угла пытаемся — с поднятой головой! — доползти…

Но так не хочется…

Самоворы!
Самоварно блещем.
Соло хороним в хоре.
Забиваемся в таблички, как в крысьи норы, где земли не видно:
мумия корневой волосинки ромашки в талой таблетке реет хмуревестником, печалька под телогреем задыхается…
Рыбёшками слёз-мокрелей, — дохлых-дохлых, — наевшись, гномики под щекой вспоминают о том, какая лафа — хотелки!..
Пишут пост султану…

…плачет во сне побелка над телами мёртвых по жизни… Внутри Акеллка мимо стенки белой юно-седой башкой машет в промах…

Приходят в гости (украдкой) в память запах мяты, веснушек мартовских, смех с шипами чайной розы, змеится хвостиком над ветрами сгусток боли — за брата, милого, стариков…
И от этого, тусклые, низкие мельничишки, рвёмся к старым желаниям девочек и мальчишек — убивать себя, чтоб жилось, чтоб на ветре вышить своей кровью шипящей — воздух, который — кровь…

© Маргарита Ротко
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Гуляли ночью, рассвет в два-тридцать, прохладным ветром с Невы укрыться, смешались в памяти знаки, лица, с ума сошедшие небеса.
Дорога вилась, цвела, манила, звала пластинкою из винила, и, верно, скинутся на чернила все те, о ком я рожден писать.
Спускались к морю с потёртым ранцем, мешали сдуру вино и танцы, и я б, наверно, еще остался, но точно знаю же, что влюблюсь.
Ввернуть сейчас бы про равновесье, но стих не пишется, хоть ты тресни, пардон, сегодня другая песня, мой старый летний паршивый блюз.
Кружили мысли нелепым вальсом, я много думал и ошибался, ни муз, ни музыки, ни Пегаса, и нет покоя тебе, душа…
Но что-то утром шептало в уши: «ты можешь больше, ты можешь лучше», будил под утро несмелый лучик — мы вместе делали первый шаг.
Ты ждёшь, я знаю, других историй, про битвы, замки, поля, просторы, про гнев царей, про врагов престола, про звон самшира, про стук карет
Настанет осень, и возвратится визирь, шаманка, король, убийца… но нынче — август, жара и птицы, и я открою один секрет.

Я думал раньше, что сказки — это волшебный мир под рукой поэта, пираты, гоблины и скелеты, чужие тайны во тьме веков,
Мечтал о Ехо, о Средиземье, о странах, башнях, мирах подземных, о карте, двери, волшебном зелье, что унесёт тебя далеко…
…А сказка — это путём окольным наткнуться на невесомый Смольный, и рокот призрачной колокольни вокруг танцует, поёт, бежит;
Солёным ветром, мечтою ранней нестись меж морем, теплом, горами, тогда окажется лучше Нарний лукавый утренний Геленджик.
Когда в сомнений и страхов тине ты заползаешь на свой квартирник, а люди - дивные, как с картины, и в мыслях только — «читай», «живи»,
Когда за книгой, плацкартным чаем, летишь обратно бродягой-чайкой, и вдруг приходит: «Скорей. Скучаю» от самой старой твоей любви.
Когда под жарким июльским солнцем играешь в «ладушки» ты с японцем, а он мухлюет, вопит, смеётся, бежим и прячемся от дождя,
Когда друзья, что по разным странам, звонками рвут паутину станций, и это очень тепло и странно — в кого-то верить, кого-то ждать.

Ведь сказка — это не гул заклятий, не томный блеск королевских платий, не монстр в недрах твоей кровати, не фея с тыквой, не кучер-мышь,
Любое чудо — живое, дышит, оно в глазах, километрах, крышах, оно тем больше, сильнее, выше, чем ты охотней его творишь
Любое чудо — не в тюрьмах книжных, оно снаружи, оно подвижно, с ним мир — поверишь ли, удивишься — на нитку соткан из лучших мест.
Иди вперёд, сочиняй, надейся, живи мгновеньем, мечтою, песней, и дверь, зелёная, как у Уэллса — представь! - окажется в твой подъезд.

© Джек-с-Фонарём
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Есенину

Утихни, друг. Прохладен чай в стакане.
Осыпалась заря, как августовский тополь.
Сегодня гребень в волосах —
Что распоясанные кони,
А завтра седина, как снеговая пыль.

Безлюбье и любовь истлели в очаге.
Лети по ветру стихотворный пепел!
Я голову — крылом балтийской чайки
На острые колени
Положу тебе.

На дне зрачков ритмическая мудрость —
Так якоря лежат
В оглохших водоемах,
Прохладный чай (и золотой, как мы)
Качает в облаках сентябрьское утро.

© Анатолий Мариенгоф
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора 1

В посаде, куда ни одна нога
Не ступала, лишь ворожеи да вьюги
Ступала нога, в бесноватой округе,
Где и то, как убитые, спят снега, —

Постой, в посаде, куда ни одна
Нога не ступала, лишь ворожеи
Да вьюги ступала нога, до окна
Дохлестнулся обрывок шальной шлеи.

Ни зги не видать, а ведь этот посад
Может быть в городе, в Замоскворечьи,
В Замостьи, и прочая (в полночь забредший
Гость от меня отшатнулся назад).

Послушай, в посаде, куда ни одна
Нога не ступала, одни душегубы,
Твой вестник — осиновый лист, он безгубый,
Безгласен, как призрак, белей полотна!

Метался, стучался во все ворота,
Кругом озирался, смерчом с мостовой…
— Не тот это город, и полночь не та,
И ты заблудился, её вестовой!

Но ты мне шепнул, вестовой, неспроста.
В посаде, куда ни один двуногий…
Я тоже какой-то… я сбился с дороги:
— Не тот это город, и полночь не та.

2

Все в крестиках двери, как в Варфоломееву
Ночь. Распоряженья пурги-заговорщицы:
Заваливай окна и рамы заклеивай,
Там детство рождественской елью топорщится.

Бушует бульваров безлиственных заговор.
Они поклялись извести человечество.
На сборное место, город! За город!
И вьюга дымится, как факел над нечистью.
Пушинки непрошенно валятся на руки.
Мне страшно в безлюдья пороши разнузданной.
Снежинки снуют, как ручные фонарики.
Вы узнаны, ветки! Прохожий, ты узнан!

Дыра полыньи, и мерещится в музыке
Пурги: — Колиньи, мы узнали твой адрес! —
Секиры и крики: — Вы узнаны, узники
Уюта! — и по двери мелом — крест-накрест.

Что лагерем стали, что подняты на ноги
Подонки творенья, метели — сполагоря.
Под праздник отправятся к праотцам правнуки.
Ночь Варфоломеева. За город, за город!

© Борис Пастернак
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Камень Сизифа скатился в Лету, пеплом укрыт Гефсиманский сад. Дай же мне руку, пойдем по свету, чтоб никогда не прийти назад. Осень открыла на нас охоту, рыжие гончие взяли след. Только бессмертные – беззаботны, только безумцы найдут ответ на неразгаданный квест Эдипа, и, поравнявшись с тобой и мной, мчит тонконогая Эвридика, к свету, из плена, домой, домой. Там, где ступала нога Орфея, нынче дрожит на ветру ковыль. К морю плывут косяки Офелий, не разобравшись, где сон, где быль, Гамлеты ждут ядовитых лезвий, Лаэрты точат в углу ножи, я замираю у края бездны и понимаю, что мы во ржи. Дай же мне руку, сегодня ветер, нужно смотреть непременно вниз, чтобы никто на всем белом свете не закричал нам «остановись». Что-то глядит на тебя оттуда? А, это Тот, Кто Сидит В Пруду. Дай же мне руку. Я здесь побуду. Я не уйду, не уйду, уйду. Вот он, последний виток дороги, и, замыкая почетный круг, вечные странники, злые боги, даже в прыжке не разнимут рук. Дай мне вцепиться в твое предплечье, чтобы забыть, как горчит беда.

Тот, кто сложил ледяное «вечность», проклят отныне и навсегда.

© МКБ-10
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Глубина, глубина – подо мной, надо мной, во мне.
Я ныряю за жемчугом, жемчуг лежит на дне.
Ничего, кроме моря, нет.

У меня вместо сердца соль, вместо кожи соль, я ловец жемчужин, я изможден и стар. Сорок лет мое солнце царапало горизонт. Я был глубже солнца. Я от него устал. Каждый день начинался со вдоха, и каждый вдох становился последним, пока надо мной вода поднимала свой купол, меня принимая в дом, из которого я всегда уходил сюда. Я всплывал на поверхность, но знал, что однажды сам задержусь в глубине, зарывшись в песочный шелк. Я искал жемчужину чистую, как слеза человека, который однажды ее нашел.

В этот день на рассвете вода начинала петь. И подводные духи вышли из донных нор. Этот день был особенным – так говорил мой дед. Только раз в сорок лет открывалось такое дно. Я не знал, почему мои легкие пили так, что входивший в них воздух казался живым огнем. Я проник в мое море, как проникает сталь, и достиг его дна, остался лежать на нем. Мои пальцы песок пропускали, пока песок не открыл ее тело, хранящее там, внутри, между плотными створками свой драгоценный сок, согревающий то, что некогда создал риф. Я касался ее осторожно, не зная, как удержать ее… В памяти каждая из секунд отмечалась волной, идущей издалека, сквозь уставшие легкие к стонущему виску.

У меня вместо сердца соль... вместо кожи соль...
В моих легких вода, и я растворяюсь в ней...
Я барьерный риф, морской бесконечный сон...
Я держу жемчужину.
Я остаюсь на дне.

© Кот Басё
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора капельмейстер дождя в сюртуке водяном
мокрый увалень в чёрном цилиндре
то стучит по стеклу, то рисует на нём
экзотических птиц и цилиней
а поднимешься с левой — озирис в гробу
над церквушкой пустой нависает
прижимает к губам выхлопную трубу
музыкант из рассеянных самых
и не вспомнишь, какое сегодня число —
так шумит за спиною нагая
орлеанская дева с воздетым веслом
убираться тебе предлагая

© Михаил Дынкин
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора а бывает: выйдешь из дома в осень –
по бокам скелеты живых деревьев,
и тебе не то, чтобы очень грустно,
хоть спешишь растаять в густом тумане.
и мобильный, славно почивший в бозе,
и автобус, хлопнувший громко дверью,
и остывший, но пирожок с капустой,
вряд ли могут утром больнее ранить.

никому не надо ни лжи, ни правды.
по спине навзрыд барабанит сверху,
и вмерзают в лужи дома и птицы,
почему-то перевернувшись резко.
вот оно – внезапное, злое завтра.
фонари последней надеждой меркнут,
невозможноветрено подкуриться,
и она задёрнула занавески.

и бредёшь асфальтом панельных просек,
чертыхаясь труднопроизносимо –
на панно витрин акварельный абрис,
словно стрелка компаса чуя север.
так бывает: выйдешь из дома в осень,
а тебе навстречу заносят зиму –
прямо в душу, будто узнали адрес
по глазам, в которых завис скринсейвер.

© Майк Зиновкин
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Люблю в романе все пышное и роковое:
адский смех героинь, напоенный ядом клинок…
а наша повесть о том, что всегда нас — двое,
что, друг к другу прильнув, я одна и ты одинок.
О, как таинствен герой романтически-тощий,
с томной бледностью щек, с разлетом суровых бровей!
И есть ли тайна скучнее нашей и проще:
неслиянность души с душою, возлюбленной ей.

© София Парнок
источник

то_что_горит

Ассель (то_что_горит) все записи автора Ещё походить под дождем проливным,
Ещё позаглядывать в окна пустые
К недавним соседям, уехавшим в Крым,

Подумать о счастье писать назывными,
О зависти к ближнему. Листья листать,
Опять разбирая знакомое имя

По буквам, по звукам, по знакам, по пять
Раз в день возвращаться, зонтом ковыряя
То мокрую землю, то водную гладь,

То белое небо у самого края.

© Елена Пестерева
источник

то_что_горит