Дельфийский оракул — святилище Аполлона в Фокиде, самое знаменитое прорицалище древности, общегреческий религиозный центр у подножья Парнаса. Древнейший храм возник в середине IX в. до н.э. Согласно мифу Аполлон сам избрал место своего святилища, после того как убил здесь Пифона, огромного змея, преследовавшего Лето (мать Аполлона). В сокровенную часть храма, где находился оракул, никто не мог входить, кроме жрицы-вещательницы (пифии), которая отпивала глоток воды из священного ручья Кассотиды, жевала листья лавра (дерева, посвященного Аполлону) и садилась на золотой треножник на расселиной скалы. Впав в экстатическое состояние, пифия выкрикивала бессвязнные слова, которые потом жрецы истолковывали как волю Аполлона.

О.В. КУЛИШОВА

ДЕЛЬФИЙСКИЙ ОРАКУЛ И ТИРАНИЯ В АРХАИЧЕСКОЙ ГРЕЦИИ

(Текст публикуется по: Кулишова О.В. Дельфийский оракул и тирания в архаической Греции//Античный полис. Проблемы социально-политической организации и идеологии античного общества. СПб., 1995 г. Из-за определенных ограничений, накладываемых форматом html, изъяты примечания, а греческий текст идет в упрощенном виде - без придыханий и ударений.)

Тирания была повсеместным явлением в Греции приблизительно с середины VII до конца VI в. до н. э.. и несколько позднее тираны оказались у власти в греческих городах Сицилии и Италии. Античная традиция сохранила значительное число свидетельств, достаточно красноречивых, о связях оракула Аполлона в Дельфах, расцвет влияния которого приходится именно на этот период, почти со всеми крупнейшими тираническими режимами, известными нам по сообщениям древних авторов; свидетельства об отношениях Дельф с тиранами мы находим у Пиндара, Геродота, Фукидида, Плутарха, лексикографов. Следует указать, однако, что большинство из этих источников подверглось влиянию антитиранических настроений, которыми было пронизано греческое общество с конца архаической эпохи, и мы почти не имеем свидетельств, современных жизни и правлению старших тиранов.

Неоднозначность оценки сущности раннегреческой тирании и диаметрально противоположные суждения современных исследователей о политической роли Дельф в жизни архаической Греции имеют своим следствием широкий спектр мнений об отношениях Дельф с тиранами, а порой и сами эти отношения объявляются фикцией. Р. Крагэй, например, полагает, что все «политические» оракулы, которые приписывают Дельфам античные авторы в связи с событиями VI в., в действительности сочинены спартанским царем Клеоменом, пытавшимся использовать оракул для проведения своей политики. Однако большинство исследователей относится к традиции с большим доверием и рассматривает сообщения античных авторов о связях Дельф с тиранами VII—VI вв. как вполне соответствующие исторической действительности. Но и среди противников гиперкритического отношения к источникам нет единства по .вопросу, была ли политика Дельф в отношении тирании некой принципиальной линией с самого начала.

Г. Парк во втором расширенном издании своей монографии по истории Дельф (совместно с Д. Уормеллом) обосновывает положение о том, что во время своего правления тираны богатыми приношениями «покупали» мир с дельфийским богом, и оракулы VII в. не содержат того явного негативного и презрительного отношения, которое выступает на первый план в более поздних прорицаниях Пифии. На это последующее изменение отношения к тиранам в Дельфах, по Г. Парку, оказало влияние общественное мнение классического времени, настроенное к тиранам враждебно. Напротив, в других исследованиях подчеркивается, что Дельфы с самого начала поддерживали определенное идеологическое направление — консервативное или новаторское: они объявляются либо сторонниками постоянной и стойкой антитиранической позиции (Л. М. Глускина, К. Смертенко), либо безусловно поддерживающими новые политические перемены в лице появляющихся тиранов (У. Форрест).

Прежде чем перейти к разбору античных свидетельств и попытаться каким-то образом представить отношения Дельф с греческими тиранами, необходимо, по нашему мнению, отметить некоторые важные обстоятельства. Архаическая эпоха — это время, когда личность очень активно заявляет о себе во всех областях. Дельфы не остались, да и не могли остаться, в стороне отэтого важного процесса. В сфере политики выступление личности знаменуется появлением, фигур ярких политических деятелей—руководителей полисов, законодателей, основателей колоний. Выдающимися личностями, как правило, были и первые греческие тираны. По справедливому замечанию Э. Д. Фролова, иррационализм тирании относился к ее внутреннему импульсу, стремлению тиранов оседлать общественное развитие в сугубо личных эгоистических целях, но «при этом и государственная политика тиранов, и их личное поведение не были лишены — ив этом надо видеть знамение времени — известного, так сказать, частного рационализма». Показателен в этом отношении знаменитый канон семи мудрецов, который был тесно связан с Дельфами и включал, по сообщениям некоторых авторов, тирана Питтака Митиленского, Периандра из Коринфа, афинянина Писистрата (Plat. Protagor., p. 343 а; Diog. L., praef., 13).

С другой стороны, нам представляется, что когда современные авторы рассматривают позицию Дельф в отношении тиранов как изменившуюся со временем либо принципиальную с самого начала — враждебную тиранам или, наоборот, поддерживающую их, — то эта позиция оценивается исключительно с политической точки зрения и рассматривается лишь по отношению к тирании как явлению. При этом вне рамок исследования остается очень важное обстоятельство: тираны или претендующие на власть по преимуществу являлись представителями знатных родов, которые, как свидетельствует традиция, зачастую оказывались связанными с Дельфами сложной системой отношений и обязательств, пользовались поддержкой жречества либо его нерасположением.

Особенно яркие примеры отношений Дельф с аристократическими кланами дает нам история связей дельфийского жречества со знатными афинскими родами, с одной стороны, и с тиранией Писистрата и его сыновей в Афинах — с другой. В источниках упоминается и относящаяся к более раннему времени попытка захвата тиранической власти в Афинах, предпринятая афинянином Килоном около 632 г. до н. э. Геродот, сообщая о неудавшейся попытке Килона и его сторонников захватить афинский акрополь, не упоминает об обращении Килона в Дельфы (Her., V, 71). Свидетельство о посещении Килоном Дельфийского святилища мы находим у Фукидида, который не приводит текст оракула, данного Килону, но передает его содержание: «Килону вопрошавшему оракул в Дельфах, бог изрек прорицание: в величайший праздник Зевса захватить акрополь афинян» (Thuc., I, 126, 4.—Пер. наш). Килон посчитал, что имеется в виду время проведения Олимпийских игру к этой мысли его склонило и то, что он был олимпиоником, его победа в Олимпии относится к 640/639 г. (Thuc., I, 126, 5; Paus., I, 28, 1; Euseb. Chron., I, p. 198 Karst) — в этом Килон увидел для себя доброе предзнаменование. Однако его попытка окончилась неудачей. Сторонники Килона прибегли к защите алтарей, но были перебиты. Ответственность за избиение килоновцев и осквернение святынь традиция возлагает на Мегакла Алкмеонида, который был тогда архонтом в Афинах, и проклятие за это нечестие легло на весь его род (Her., V, 71; Thuc., I, 12,6, 7—12; Plut. Sol., 12). Фукидид пытается объяснить, почему же Килон, последовав совету бога, потерпел неудачу: оказывается, он неверно истолковал совет оракула, и под величайшим праздником Зевса следовало понимать Диасии, которые справлялись в Аттике в честь Зевса Милостивого (Thuc., I, 126,6).

Многие современные авторы оценивают сообщение Фукидида как свидетельство того, что Дельфы фактически одобрили попытку Килона, и считают этот оракул действительно данным Килону в Дельфах, относя его, таким образом, к VII в. Благоприятное отношение Дельф к человеку, добивающемуся власти тирана, находит различное объяснение у современных авторов. Г. Парк полагает, что оракул, данный Килону, свидетельствует о различии в позиции Дельф по отношению к тиранам в VII в., когда жаждущий тиранической власти мог получить полезный совет оракула, не встречая отпора и осуждения, и в более поздние периоды, когда в общественном мнении прочно утвердилось отрицательное отношение к этой форме правления. Дж. Форрест же, настаивая на принципиальной позиции Дельф уже в ранние периоды их истории, что выразилось в поддержке нового явления в общественной жизни — тирании, указывает, что если Дельфы дали ответ Килону, освятив его попытку божественным авторитетом, то они сделали так потому, что были врагами по отношению к тогдашнему правительству Афин и считали, что Килон достойнее быть у власти, чем его политические противники.

Что касается предположения У. Форреста о том, что Дельфы отдали предпочтение Килону перед тогдашними руководителями Афин, заметим, что в Афинах во время выступления Килона архонтом был Мегакл из рода Алкмеонидов, который избиением килоновцев и навлек проклятие на весь свой .род. Это, очевидно, факт. исторический, потому что политические деятели последующих эпох неоднократно получали упрек в принадлежности к проклятому роду Алкмеонидов (напр., Перикл). Этот знатный афинский род, согласно традиции, с Дельфами связывали особенно тесные и дружеские отношения с довольно раннего времени, на чем далее мы остановимся подробнее. Так что, как нам кажется, вряд ли возможно объяснять поддержку Дельф, полученную Килоном, тем, что дельфийское жречество действовало в пику тогдашнему афинскому правительству.

С другой стороны, традиция сообщает, что Килон, пытавшийся захватить власть, имел очень знатное происхождение (Thuc., I, 126, 1). О том, к какому роду принадлежал Килон, свидетельств традиции не сохранилось, но, возможно, и его род, подобно Алкмеонидам и Филаидам, пользовался особым покровительством святилища и был связан с дельфийским жречеством системой проксенических отношений.

На сложность ситуации, связанной с Килоновым мятежом. и последующими событиями в Афинах, и неоднозначность роли Дельф в происходящем указывают обстоятельства участия Дельф в гашении конфликта в Афинах, который вел свое начало еще со времени подавления выступления Килона. Смуты, кощунства и осквернения, которые характеризовали жизнь тогдашних Афин, требовали, по представлениям древних, очищения (Plut. Sol., 12). В связи с этим Пифия повелела афинянам очистить город (Plat. Leg., I, 4, 642 d; Diog. L.. I. 10, 110), и с Крита по приглашению афинян прибыл Эпименид из Феста, который произвел очистительные церемонии (Plat. Leg., I. 4, 642 d; Aristot. Ath. pol, 1; Plut. Sol., 12; Paus., I. 14. 4; Diog. L.,I, 10, 110).

Хотя очищение Афин производилось по общему указанию из Дельф (авторитет Дельфийского оракула в вопросах очищения от всякого рода скверны в греческом мире был непререкаем), сам Эпименид, по-видимому, не рассматривался как непосредственный посланник Дельф. Существует стихотворный фрагмент, приписываемый Эпимениду, где выражено несогласие с официальной дельфийской версией о том, что омфалос является центром обитаемой земли:

Нет никакого срединного пупа земли или моря,
Если ж и есть, то известен богам, а смертным неведом.

(Plut. De def. or., 1, 409 е, пер. А. В. Лебедева)

Возможно, выбор афинской аристократией нейтральной фигуры Эпименида для исполнения очистительных церемоний, предписанных Пифией, объясняется особыми отношениями Дельф и Алкмеонидов, которые были в это, время изгнаны из Афин и которые, как справедливо считали .в Афинах, пользовались некоторым влиянием в Дельфийском святилище.

Таким образом, нам представляется, что немногочисленные сообщения античных авторов о Дельфах в связи с выступлением Килона вовсе не показывают какую-то принципиальную линию Дельф на поддержку тирании, а, скорее, отражают сложную картину взаимоотношений Дельф и афинской аристократии.

В отношении связи Дельф с афинским тираном Писистратом и его сыновьями, которые в противоположность Килону неоднократно и вполне успешно захватывали власть в Афинах (время правления—560—510 гг.), античная традиция хранит молчание, хотя древние авторы передают немало предсказаний и оракулов, не связанных с Дельфами, которые были адресованы Писистрату или его наследникам или касались их (Her., I, 62—63; V, 56; VI, 107). Известно, что во времена Писистра — та прорицатели пользовались в Афинах большим уважением, и имели значительное влияние (Her., VII, 6). Писистратиды владели собранием древних оракулов, которое хранилось на афинском акрополе (Her., V, 90). Вряд ли можно определенно сказать, были ли холодные отношения Дельф с Писистратом причиной усиленного покровительства афинского тирана в отношении других предсказаний и знамений или следствием такого положения дел, но связь этих двух фактов несомненна.

Геродот упоминает среди деяний Писистрата очищение острова Делоса, совершенное по повелению Дельфийского оракула (Her., I, 64).. Так же упоминает очищение Делоса при Писистрате Фукидид в рассказе о втором очищении этого острова афинянами (Thuc., Ill, 104, 1). Внук тирана, который носил имя деда — Писистрат, посвятил во время своего архонтства мраморный алтарь в храм Аполлона Пифийского в Афинах (Thuc., VI, 54, 6—7; IG, I2, 761). В подобных действиях вовсе нет нужды усматривать попытку афинских тиранов снискать. расположение дельфийского жречества, как это делает У. Форрест. Сходным же образом этот исследователь рассматривает и учреждение тираном Клисфеном Пифийских игр в Сикионе,. и подобную попытку Поликрата, тирана Самоса.

У нас нет свидетельств, что дельфийцы поддерживали основание местных храмов, посвященных Аполлону Пифийскому, и праздников в его честь. Кроме формального прославления Пифийского бога в действительности такие действия зачастую заключали в себе некоторую враждебность к Дельфам и умышленное желание уменьшить число посещающих святилище и оракул в Дельфах обеспечением местного заменителя, так как это нарушало монопольное положение святилища. Нам представляется, что и сообщение традиции о пристальном внимании Писистрата к Делосу, сопернику Дельф в почитании Аполлона, следует рассматривать скорее как следствие сдержанных отношений Пифийского святилища и афинского тирана.

Скупость античной традиции о связях Дельф с тиранией Писистрата и его преемников сменяется обилием свидетельств, когда речь идет об отношениях дельфийского жречества со» знатными афинскими родами — политическими соперниками и противниками афинских тиранов — Алкмеонидами и Филаидами. С Дельфами род Алкмеонидов связывался с довольно раннего временит. Именно представитель этого рода Алкмеон руководил силами афинян в Первой священной войне, связанной с судьбами Дельфийского святилища (Plut. Sol., 11). Геродот нам сообщает, что Алкмеониды активно содействовали посольству лидийского царя Креза в Дельфы (Her., VI, 125). О том, что близость Алкмеонидов к прорицалищу в Дельфах проецируется в глубокое прошлое, свидетельствует оракул, обращенный к Алкмеону, сыну Амфиарая, который после убийства матери скитался по земле в поисках прибежища и, следуя совету оракула, обрел себе новую родину (Thuc., II, 102; Paus., VIII, 24, 8—9; Р—W № 202). С этим знатным родом связано и еще одно важное событие в истории Дельф. Именно афинскому клану Алкмеонидов был передан подряд на сооружение храма Аполлону в Дельфах, сгоревшего в 548 г. (Find. Pyth.. VII, 9; Schol. ad 1. c.=Philochorus, FgrHist 628 F 115; Her., V, 62; Aristot. Ath. pol., 19, 2). Факт участия Алкмеонидов в строительстве храма очень важен. Ведь именно это участие, согласно сообщениям античных авторов, позволило Алкмеонидам сыграть решающую роль в свержении тирании в Афинах. Подкупив дельфийское жречество, Алкмеониды повлияли на ответы оракула лакедемонянам, которые, содержали указание освободить. Афины от тирании (Her., V, 63; 90; VI, 123, 2; Aristot. Ath. pol., 19, 2—3). В 511/510 г.. Писистратиды были изгнаны из Афин военными силами спартанцев, которые, конечно, не просто выполняли указания оракула в Дельфах, а добивались исполнения целей своей собственной политики.

Традиция сохранила свидетельства тесных связей Дельф с еще одним знатным афинским родом — Филаидами. Ко времени Писистрата относится укрепление афинян во Фракийском Херсонесе. Тот факт, что ойкистом и тираном в этой области стал Мильтиад, сын Кипсела, традиция связывает с консультацией в Дельфах (Her., VI, 34—35; Nep. Mil. 1, 2; P—W № 60, 61). Захват Лемноса также был связан с Пифией легендой, которая основывала право владения на этот остров на древнем оракуле, исполненном в конце концов именно Мильтиадом Младшим (Her., VI, 139, 1; P—W № 83).

Показательным в данном случае является и то, что мы находим свидетельства традиции, повествующие об особенном расположении как к Алкмеону, так и к Мильтиаду Старшему лидийского царя Креза, которого с Дельфами связывали очень тесные отношения (Her., VI, 37; 125).

Таким образом, отсутствие у античных авторов свидетельств о связях Дельф с династией Писистрата, одной из самых значительных в Балканской Греции, в то время как мы имеем подобные указания в отношении других тиранических домов, представляется нам достаточно красноречивым. Те же малочисленные сведения источников, которые касаются этой проблемы, также говорят, скорее, о холодных отношениях Дельф с афинскими тиранами. Свидетельствами здесь выступают и известия античных авторов о тесных контактах, которые характеризовали отношения Дельф с политическими противниками Писистрата и его сыновей — знатными афинскими родами.

К числу самых значительных тиранических режимов Балканской Греции относится и правление Орфагоридов в Сикионе. В истории отношений Дельф с сикионскими тиранами традиция сохранила нам оракул, данный якобы до рождения основателя династии — Орфагора. Сикионцам, пришедшим в Дельфы вопросить оракул, было объявлено, что они в течение ста лет будут управляться плетьми. А на новый их вопрос, кто будет осуществлять такое правление, Пифия ответила, что это будет сын того, кто первым из них после возвращения домой услышит, весть о рождении в своем доме ребенка (Diod., VIII, 24; Р—W № 23). И действительно, тираном Сикиона впоследствии стал Орфагор, сын «мясника» Андрея, который сопровождал посольство.

Оракул предрекает столетнее правление тиранов, что приблизительно соответствует действительным историческим событиям — Орфагориды находились у власти примерно с 655 по 555 г.. Поэтому представляется очевидным, что легенда о том, что тирания в Сикионе была предсказана Дельфийским оракулом, появляется позже, после того, как этот режим в Сикионе пал. К тому же показательно само содержание оракула, который представляет собой развитие сюжета о «первом встречном», столь популярном в дельфийских легендах. В рассказе Плутарха мы встречаемся с дальнейшим развитием этого сюжета (Plut. De ser. num. vind., 7, 553 a; P—W № 23). Таким образом, оракул, предсказывающий тиранию в Сикионе, предоставляется нам позднейшим измышлением, в котором очень "ярко выступает характерное для классической Греции негативное отношение к тираническому правлению и отражается взгляд :на него как на кару богов и наказание полису.

Внук Орфагора Клисфен Сикионский—одна из самых значительных фигур своего времени (1-я четверть VI в.). Важнейшим событием этого времени, в котором Клисфен, видимо, сыграл существенную роль, была Первая священная война (на.чало VI в.), знаменовавшая собой поворотный пункт в истории .Дельф. Война .была объявлена Священным союзом Афин, Фессалии и Сикиона против соседней с Дельфийским святилищем Крисы из-за нечестивых действий ее жителей в отношении оракула. Клисфен, согласно традиции, выстроил даже особый флот, чтобы блокировать Крису с моря (Menaechmus ар. Schol. Pind. Nem., IX). Клисфен связывается с Дельфами не только как активный участник Первой священной войны и победитель на первых Пифийских играх, организованных после ее окончания (Pans., X, 7, 6). Когда тиран решил ослабить аргосские и дорийские элементы в своем полисе и для этой цели удалить из города останки Адраста, аргосского героя, который традиционно считался первым царем Сикиона и могиле которого поклонялись, он обратился за санкцией в Дельфы, так как их авторитет в религиозных вопросах был очень высок Вот как об этом сообщает Геродот: «Придя в Дельфы, Клисфен вопросил оракул, изгнать ли ему Адраста. Пифия же изрекла ему в ответ, что Адраст — царь Сикиона, а он — камнеметатель» (Her., V, 67, 2.— Пер. наш; P—W № 24, ср.: Dio Chrys., 3; 41). В результате такого оскорбительного и неблагоприятного ответа Клисфен отказался от своего первоначального плана и постарался добиться желаемого другими способами. Он ввел в Сикионе поклонение герою Меланиппу, который, согласно преданиям, был заклятым врагом Адраста (Her., V, 67).

В связи с этим оракулом встает вопрос: когда Клисфен получил такой ответ в Дельфах — в начале своего правления или уже после окончания Первой священной войны? У. Форрест полагает, что оракул об Адрасте был дан Клисфену в. начале его правления, когда дельфийское жречество было настроено к нему враждебно, а после войны изменило свое отношение, благодаря активному участию Клисфена в этом конфликте. О противостоянии Дельф политике Клисфена, направленной на вытеснение культа Адраста, еще до войны говорит и Дж. Фаин. Напротив, Л. М. Глускина называет причиной недовольства Клисфеном в Дельфах чрезмерную активность тирана в конце войны. По мнению этого автора, в планы дельфийского жречества не входило разрушение Крисы, инициатором которого, как полагает Л. М. Глускина, был Клисфен.

Клисфен организовал в Сикионе Пифийские игры после «войны, так как он использовал при их учреждении третью часть награбленной в Крисе добычи (Menaechmus ар. Schol. Pind. Nem., IX, 20). Мы уже отмечали, что организация состязаний, подобных тем, которые были учреждены Клисфеном, скорее свидетельствует об охлаждении отношений их организаторов с Дельфийским святилищем. Причиной такого охлаждения мог стать в данном случае отрицательный ответ Пифии Клисфену, хотя за свои действия в войне Клисфен мог рассчитывать на более радушный прием в Дельфах. Возможно, такой ответ был дан под влиянием Фессалии, первенство которой сразу после войны в Амфиктионии стало неоспоримым. Необходимо также учесть объяснение, данное М. П. Нильссоном, который считает отказ Дельф санкционировать религиозные преобразования Клисфена следствием того, что оракул охранял святость могил героев.

Обратимся теперь к истории тирании в Коринфе (время правления Кипселидов—657—584 гг.). Мы уже упоминали оракулы, которые традиция представляет нам как предсказывающих появление тиранов. Обычно они были адресованы отцу будущего тирана или посланникам той местности, которой предстояло попасть под власть тиранического правления. Традиция сохранила нам два оракула, которыми Пифия будто бы предрекла будущее рождение и судьбу коринфского тирана Кипсела: один из них был адресован Эетиону, отцу Кипсела, а второй обращен к Бакхиадам — клану, который управлял Коринфом после падения царской династии:

Эетион. нет почета тебе, хоть ты чести стяжал себе много,
Лабда родит сокрушительный камень; падет он
На властелинов-мужей и Коринф покарает.

(Her.. V, 92, 2, пер. Г. А. Строгановского; P—W №6)

В скалах приимет во чреве орел, но льва породит он
Мощного и сыроядца: сокрушит он многим колени.
Крепко сие разочтите, коринфяне, те, чья обитель
Славной Пирены вокруг и твердыни высокой Коринфа.

(Her., V. 92, 3, пер. Г. А. Строгановского; P—W№7; Nic. Dam.. FgrHist 90 F 51)

Оракулы, передаваемые Геродотом, вряд ли аутентичны, как и большинство предсказаний подобного содержания. Г. Парк полагает, что эти два оракула благосклонны Кипселу и на том основании, что Кипсел был уважаем в Дельфах во время своего правления, считает, что оба эти предсказания могли быть составлены в Дельфах еще при жизни Кипсела. Однако нам представляется, что если характер оракула, адресованного Эетиону, еще можно истолковать в пользу отца Кипсела, те жторой оракул был явно враждебен Кипселу, он показывает обычное для дельфийских ответов тиранам негативное к ним отношение и, по-видимому, составлен позднее. Основанием для составления этого оракула могли стать и воспоминания о существовавшей связи Дельф и Коринфа времен Бакхиадов, что засвидетельствовано археологическими материалами — многочисленной коринфской керамикой этого времени в Дельфах. .Кроме того, оба оракула рассказывают об одном и том же предполагаемом событии, что также наводит на мысль о более позднем происхождении, по крайней мере, одного из них, и, возможно, они лишь позднее были увязаны Геродотом в один рассказ, который полон противоречий в оценке личности Кипсела, что также свидетельствует об объединении историком сведений из различных источников.

Геродот нам рассказывает и об оракуле, данном в Дельфах самому Кипселу: "Возмужав, Кипсел вопросил оракул в Дельфах и получил в ответ двусмысленное прорицание. Уповая на прорицание, он сделал попытку овладеть городом и захватил власть в Коринфе. А прорицание было вот какое:

Счастлив сей муж, что ныне в чертог мой вступает,
Эетионов Кипсел; царь славного града Коринфа
Будет он сам и дети его, но не внуки".

(Her.. V, 92. пер. Г. А. Стратановского; P—W № 8; Dio Chrys. 37. 5: Nic. Dam., FgrHist 90 F 57)

Геродот приводит этот оракул в качестве благоприятного напутствия Кипселу, после чего тот, ободренный таким предсказанием, захватил в Коринфе тираническую власть. За этим объяснением Геродота часто следуют и новейшие исследователи, полагая, что консультация Кипсела в Дельфах предшествовала захвату им власти. Г. Парк предлагает свое оригинальное объяснение происхождению этого оракула. По его мнению, оракул представляет собой поддельную версию того ответа, который был действительно дан Кипселу в Дельфах, но не перед его правлением, а когда он уже был у власти. Сами стихи представляют по форме приветствие Кипселу при его вступлении в храм Аполлона. Поэтому Г.Парк рассматривает первые две строки самостоятельно и видит в этом обращении лестное приветствие, которое, возможно, содержалось в оракуле, адресованном Кипселу, когда ему случилось посетить Дельфы уже в качестве тирана, и в этом, по мнению Г. Парка, отразилось намерение Дельф благоприятно истолковать неконституционный характер его власти. Очевидным поводом для посещения могло быть посвящение Кипселом сокровищницы в Дельфах. Пифия имела все основания быть благосклонно настроенной к такому щедрому посетителю и уравнять его положение хотя бы и в формуле обращения с положением более древних дорийских монархов (Кипсел в оракуле назван basileuV).

Затем, как считает Г. Парк, первоначальный ответ Пифии был переработан в новый оракул, включивший лестное обращение Пифии к Кипселу (по Г. Парку, это произошло некоторое время спустя после падения Псамметиха), а также дополнительную строку, предрекающую незавидную судьбу тиранам, Г. Парк считает, что первоначальный ответ Пифии был адресован Кипселу, уже установившему тираническое правление» но позднее, под воздействием антитиранических настроений в обществе, жрецы предпочли представить его в переработанном виде — как данный Кипселу еще до его прихода к власти.

Даже отвергая некоторые гипотезы Г. Парка, можно согласиться с его предположением, о том что этот оракул или. по крайней мере, часть его относится ко времени правления Кипсела. Этого же мнения на время возникновения оракула придерживается и У. Форрест. Таким образом, фигура Кипсела, оказывается- связанной в традиции с Дельфами и. личным посещением и благожелательным отношением, чему в немалой степени способствовали, конечно, богатые приношения коринфского тирана (также как и его сына Периандра) в святилище Аполлона. И вновь представляется важным указать на знатность происхождения Кипсела, который по матери принадлежал к Бакхиадам, особенно знатному и древнему царскому роду, связанному с Дельфами еще в VIII в..То есть и в данном случае мы можем предположить, что обстоятельства, при которых Кипсел получил выражение благосклонного отношения Дельф, могут быть объяснены, как и в случае с обращением к оракулу Килона, знатностью происхождения вопрощающего.

Оракул Кипселу, предрекающий гибель тиранической династии, не единственный пример такого рода в античной традиции. У Плутарха мы находим сообщение о печальной судьбе тирана Эпидавра Прокла (на дочери которого был женат сын Кипсела Периандр), предсказанной в Дельфах (Plut. De Pyth. or., 19, 400 с—d; P—W № 26). Ответ подобного же рода был дан и Поликрату, тирану Самоса, который посвятил Аполлону Делосскому подчиненный им остров Рению (Thuc., I, 13,6), Восстановив же состязания на Делосе, посвященные Аполлону, он послал вопросить бога в Дельфах, по сообщениям лексикографов Свиды и Фотия, о наименовании этих состязаний — назвать их Делиями или Пифиями. Из Дельф Поликрат получил загадочный ответ, что для него должно быть безразлично, как они будут называться. Ответ оракула стал ясен очень быстро:так как Прликрат вскоре умер, то для него действительно оказалось все равно, как назывался этот праздник. Этот ответ, якобы данный Пифией, широко использовался как пословица, и трудно сказать, лежал ли в его основе подлинный оракул, так как впервые мы встречаемся с изложением этой истории только в IV в. Однако, на наш взгляд, общий фон этой истории показывает типичное отношение дельфийского жречества к учреждению подобных праздников как к покушению на его религиозную монополию.

У Плутарха мы находим оракул, адресованный Пифией Дейномену, отцу Гелона, Гиерона. Фрасибула—будущих тиранов Сиракуз в Сицилии (Plut. De Pyth. or., 19. 403 b—c; P—W № 484). Это прорицание объявляло о будущей власти и последующей затем/нелегкой судьбе Дейноменидов. Этот оракул, по-видимому, появился уже после падения тирании Дейноменидов в Сиракузах (485—466 гг.), в нем печальная судьба тиранов также .используется в качестве назидательного примера. Однако, существование оракула, касающегося сиракузских тиранов, подтверждает довольно тесные, их связи с Дельфами. О том, что во время своего правления Гелон и Гиерон имели тесные контакты с дельфийским жречеством, говорят их щедрые посвящения в Дельфы.

Оракул другого рода известен нам в связ-и с тиранией Пифагора в Эфесе, который захватил власть, свергнув олигархию Басилидов (ок. 600 г.); Некоторые из его противников были убиты в святилище храма, где и повесилась дочь одного из них. Это осквернение повлекло за собой в качестве наказания богов эпидемию и голод. Пифагор в тревоге послал в Дельфы вопросить оракул об избавлении от этих бедствий. Пифия повелела, чтобы на оскверненном месте был построен храм и совершены соответствующие погребальные церемонии (Suid., s. v. PuqagoraV EfesioV= Baton Sinop., FgrHist 268 F 3; P—W № 27). У нас нет сообщений, избавился ли в результате этого Эфес от несчастий, но свидетельство заканчивается достоверной информацией, что эти события произошли до времени Кира Персидского, т. е. до середины VI в. Представляется, что нет оснований не доверять сообщению местного историка, к тому же мы имеем исторические примеры обращения в Дельфы по сходным поводам, да и обстоятельства прихода к власти Пифагора, вызвавшие это обращение, вполне реальны. Ответ Пифии включает обычные меры, которые предлагались в подобных случаях после гражданской смуты, сопровождавшейся убийствами и осквернением святилищ, и в нем не присутствует никакого особенного нерасположения, что отличало, например, ответ Клисфену Сикионскому.

В заключение отметим, что значительная часть оракулов, сохраненных традицией, составлена уже после падения большинства тиранических режимов, в них нашла наиболее яркое и концентрированное выражение общая позиция дельфийского жречества по отношению к тирании как явлению в жизни общества, которая не претерпела по большому счету изменения с более ранних времен, когда тираны были у власти. Конечно, эта позиция могла изменяться в частных случаях, и в силу того, например, что в начальный период существования тиранических правлений опасность крайнего индивидуализма не была понята в обществе до конца, но, в принципе, отношение .Дельф к тирании было постоянно в своей основе и состояло в неприятии режима личной власти в крайних ее формах.

Однако нельзя не признать, что традиция сохранила и примеры некоторой благожелательности Дельф в отношении тиранов. Прежде всего, это напутствие Килону (в данном случае оракул не сохранился, мы имеем лишь пересказ его содержания) и оракул Кипселу (этот оракул, во всяком случае, часть его, мы с полным основанием можем рассматривать как аутентичный) . В этой связи необходимо еще раз указать и на то, что большинство тиранов были выходцами из знатных аристократических родов или были связаны с ними узами брака. Традиция не оставляет сомнения относительно того, что некоторые аристократические кланы имели особенно тесные дружеские отношения с оракулом Аполлона в Дельфах и были связаны с дельфийским жречеством (которое само в свою очередь было верхушкой дельфийской знати) сложной системой проксенических отношений, что столь характерно для среды аристократов.Особенно яркие свидетельства подобных отношений традиция предоставляет для связей Дельф со знатными родами Алкмеонидов и Филаидов в Афинах. В результате этого тираны могли получить одобрение в Дельфах именно как представители родов .знати, с которыми Дельфы были связаны системой определенных обязательств.

Нам представляется, что скорее это обстоятельство, а не простой «подкуп» Пифии богатыми дарами в некоторой степени объясняет благожелательное отношение к некоторым тиранам, государственная инициатива которых приветствовалась (оракулы Кипселу и Килону). Но это не ставит под сомнение общую негативную позицию Дельф в отношении тирании как явления. Традиция не оставляет сомнения относительно участия Дельф в движении против тиранической формы правления, которое охватило всю Грецию. Нам известно, что коринфяне после падения тирании Кипселидов испросили у оракула разрешение заменить имя Кипсела на сокровищнице, которую он посвятил в Дельфы, на имя города, и их просьба была удовлетворена (Plut. De Pyth. or., 13, 400 d—f). Известна роль оракула в падении афинской тирании. Об этом же говорит и множество оракулов, "которые мы уже упоминали, особенно ярко антитираническая направленность видна в оракулах, якобы предсказавших рождение тиранов, их судьбу и гибель. Большинство их было составлено ex eventu, но часто их возникновение относилось к довольно раннему времени—VI в. Такие оракулы составлялись прежде всего самим дельфийским жречеством .для приумножения славы и авторитета святилища. Однако эти оракулы, конечно, не были пустыми измышлениями: в большинстве случаев в их основе лежали предшествующие консультации с оракулом по другим вопросам или посещение Дельф тиранами для различных посвящений. Составление оракулов ex eventu могло, по нашему мнению, иметь своей причиной изменение в расстановке политических сил Греции, желание «подправить» историю, освятив некоторые ее факты дельфийским авторитетом, и такие примеры нам известны. Ведь Дельфы вовсе не стояли над политической жизнью, взирая на нее сторонним наблюдателем. Они, напротив, находились внутри нее, претерпевая ее сложные перипетии и участвуя в них. И все же Дельфы как религиозное объединение по сути своей были и носителем общих начал, религиозно-нравственных принципов, лежащих в основе организации общественной жизни. Глубинная несовместимость этих принципов — понятий о законе, норме, мере, которые суть залог стабильности общественной жизни, и о тирании, которая противостояла им как проявление крайнего индивидуализма, стала той основой, на которой строилось отношение Дельф к этой форме политического правления и важнейшему явлению в общественной жизни архаической Греции.

http://www.sno.7hits.net/projects/pisistratides/varia/kulishova.htm

ДЕЛЬФИЙСКИЙ ОРАКУЛ


В древней истории был такой феномен - Дельфийский оракул. (Оракулами называли предсказателей; оракулами также именовали изреченные ими предсказания). Это был храм в честь Аполлона в Беотии (небольшое царство в Древней Греции), в городе Дельфах. Жрецы храма предсказывали будущие события тем, кто приходил к ним с такой просьбой. Дельфийский оракул пользовался большой известностью и авторитетом: к его услугами прибегали даже цари и у него спрашивали о судьбах целых государств. Оракул просуществовал двадцать веков - вплоть до III века нашей эры.

Каждый, кто побывал в Дельфах, непременно отмечал их необыкновенную красоту - изумительные ущелья, искристые ручьи и звучное эхо в монументальных скалах заснеженного Парнаса. Можно ли среди такого великолепия сомневаться в точности предсказаний?

История храма началась с того, что однажды козы, бродившие между скалами Парнаса, приблизившись к некоему отверстию, откуда выходили испарения, вдруг пришли в необыкновенное судорожное движение. Сбежавшиеся люди тоже ощутили действие этих паров: в помешательстве своего ума они стали отрывисто произносить несвязные слова. Тотчас же эти слова приняли за предсказания (оракулы), а пар, выходивший из земного отверстия - за божественное вдохновение. На этом месте и построили знаменитый храм.

О Дельфийском оракуле пошла слава, и к нему со всех концов потянулись желающие заглянуть в будущее. Люди приносили с собой дары, задавали интересующий вопрос, а взамен получали ответ-предсказание.

Гадание производилось следующим образом. После получения вопроса от клиента, жрица, так называемая пифия, готовилась к ритуалу предсказания: жевала листья священного лавра, пила воду из священного источника и так далее. Затем она садилась на золотой треножник, помещенный над расщелиной, и вдыхала пары. После этого она испускала невнятное бормотание и дикие крики. Ответ, однако, был так неясен, что его должны были истолковывать жрецы, облекая в поэтическую иносказательную форму.

Со временем газы, вырывавшиеся из расщелины, иссякли, но дело продолжалось. Пифию стали окуривать одуряющими растениями, которые оказывали похожее воздействие.

Первые пифии Дельфийского оракула были девственницами. Но когда одну из них соблазнил проситель, явившийся за советом, вместо девственниц стали выбирать старух, чтобы в будущем избежать подобных случаев дискредитации авторитетного оракула.

К тому времени слава оракула разнеслась далеко за пределы Греции и озарила практически весь цивилизованный мир. Дельфы богатели дарами. В чем же был секрет успеха Дельфийского оракула?

Чрезвычайно увлеченный исследователь жизни древних греков, Джозеф Фонтенроуз, изучив множество известных предсказаний Дельфийского оракула, привел такую их классификацию по категориям (в процентах):

Приказания 32
Утверждения 41
Запрещения 22
Не предсказанные будущие события 3
Ясные предсказания 2

Как видно, отчетливые предсказания составляют всего 2% от всех оракулов. В этом и заключен секрет Дельфийского прорицалища - редкостью четких ответов и невозможностью оспаривать двусмысленные утверждения.

Вот примеры некоторых известных вопросов просителей и ответов оракула:

Вопрос: Как спастись после поражения в битве?
Ответ: Когда коза будет пить близ Неды, Аполлон перестанет защищать Массону, ибо гибель приблизится.
Вопрос: Как достичь благосостояния народа?
Ответ: Любовь к деньгам разрушит Спарту.
Вопрос: Как далеко демократия может зайти в государственных реформах?
Ответ: Сядь в середине корабля, направляющегося прямо. У тебя много помощников в Афинах.


Наслушавшись подобных туманных предреканий, Цицерон сказал: "Удивительно, как это жрецы-прорицатели, взглянув друг на друга, могут еще удерживаться от смеха".

В истории известен такой любопытный случай, описанный Геродотом. Последний царь Лидии, Крёз (595-546 до н. э.), значительно увеличил размеры своего царства и был так состоятелен, что и поныне говорят: "богат, как Крёз". Завоевав всю округу, как и любой другой честолюбивый человек, он обратил свои жадные взоры дальше. А дальше была Персия. Но, прежде чем начать с ней войну, он отправился в Дельфы, одарил святилище по-царски и вопрошал: "Что будет, если я пойду войной на персов?". Оба толкователя невразумительных слов пифии дали один и тот же ответ: "Если Крез пойдет войной на Кира, он сокрушит великое царство".
Обрадованный царь спешно подготовился к войне и выступил в поход. Несмотря на свою абсолютную уверенность в победе, Крёз потерпел жестокое поражение: войско его было разбито, сам он взят в плен, а Лидия присоединена к Персии.
Сначала Кир хотел казнить Крёза, но обошелся с ним милостиво. Крёз попросил у Кира разрешения отправить в Дельфы своих послов, чтобы они задали бессовестным жрецам оракула вопрос: "Является ли у греческих богов обычным делом обманывать тех, кто приходит к ним за советом?". Кир великодушно одобрил мероприятие. Когда Крёзовы послы возложили на алтарь дельфийского храма не дары, а царские оковы и задали свой вопрос, то получили приблизительно такой ответ оракула: "Все произошло именно так, как и было предсказано. Крёз действительно сокрушил великое царство, но не персидское, а свое собственное. Прежде, чем бездумно бросаться в войну, ему следовало сначала задать еще один вопрос и уточнить, какое именно царство имелось в виду. Он этого не сделал, поэтому сам виноват".

После этого случая рейтинг доверия Дельфийскому оракулу понизился. Описывая, как греки, современники Крёза, были разочарованы в своей святыне, Фредерик Паулсен замечает: "Пожалуй, для репутации оракула эта катастрофа была тяжелее, чем разоблачение некоторых жрецов во взяточничестве".

Это был хороший урок. Жрецы стали осмотрительней - никаких конкретных обещаний, никаких неосторожных намеков. Авторитет Дельфийского оракула поколебался, но не рухнул. Просители продолжали валить толпой, деньги стекались в Дельфы рекой. Если люди хотят верить в то, во что хотят верить, - надо удовлетворять такой спрос.

Вот еще некоторые примеры типичных дельфийских предсказаний:
"Боги прощают безрассудные поступки" (было сказано жрецу, который, опьяненный вином, переспал с женщиной);
"Сдерживай себя, римлянин, и позволяй справедливости длиться, дабы Паллада не навлекла на тебя сокрушительную войну и не опустошила твои рыночные площади, иначе вернешься домой, потеряв богатство" (это предсказание больше похоже на один из тех воспитательных советов, которые заботливые отцы, далекие от педагогики, тысячами раздают своим нерадивым сыновьям).

Многие люди в таких туманных предсказаниях склонны видеть конкретные события своей жизни. Такая склонность в научной психологии называется эффектом Барнума, который заставляет некоторых людей верить всякого рода гадалкам, астрологам и прочим "хиромантам". Существуют также другие психологические эффекты, искажающие картину восприятия (эффект плацебо, галло-эффект, эффект Розенталя, эффект Хоторна и др.), о которых мы поговорим в других выпусках информации к размышлению.

http://zhurnal.lib.ru/a/anoshin_d/sudbaorakul.shtml

Виктор Нидерхоффер - "Университеты биржевого спекулянта"

Глава третья. Дельфийский оракул и наука.
О, слава великих греков: золотой век Перикла, Праксителя, Эсхила, Сафо, Софокла... тайны Элевсинских мистерий и загадки Гераклита... Оливковые деревья, обдуваемые воздухом, наполненным ароматом тимьяна, доносящимся с Олимпа... мелодии флейты, вырезанной из дуба блеяние коз; сладкий мед и кислое молоко; крики рыбаков, тянущих свои сети в водах Пиренейского залива. Bcя наша жизнь пронизана наследием Древней Греции. Наш театр, литература, архитектура, философия и естественные науки настолько связаны с греческой традицией, что вся наша культура просто немыслима без нее. И замечательным искусством предсказаний мы также обязаны греческой традиции.
Священная вершина Парнаса возвышается над древней Священной дорогой, ведущей из Афин в прекрасную своей суровой красотой Фокиду. В том месте, где древняя вьющаяся в долине дорога поворачивает на запад и начинает подниматься в гору, можно обнаружить легендарно перепутье, где молодой Эдип, обеспокоенный предсказанием оракула, решил не возвращаться к своим приемным родителям в Коринф и повернул налево - навстречу страшной судьбе. Справа за холмом дорога по крутому обрыву спускается к Дельфам. Там, в Дельфах, среди окутанных туманной дымкой холмов высится святилище конечного бога, завороженно взирая вниз, на дикое ущелье глубиной в милю, которое тянется к югу, к блестящей на солнце глади Коринфского залива, вдающегося в темные как старое вино, воды Средиземного моря. О великий xpам Аполлона в Дельфах, о зловещий Дельфийский оракул, омфалос, пуп земли, средоточие мира!
Целая вечность прошла с тех пор, как золотой солнцебог Аполлон убил здесь чудовищного дракона Пифона (отсюда древнее название Дельф - Пифон). Здесь же Аполлон утолил свою жажду из источника Тельфусы, бившего на склоне холма, и влюбился в проворную и гибкую наяду, обитавшую в этом ручье; но та не ответила ему взаимностью. В поисках жрецов для храма и оракула, которые он воздвиг, Аполлон бросился в море, приняв образ дельфина (предполагается, что отсюда и произошло название "Дельфы"), и привел за собой целый корабль критян, ставших в Дельфах служителями его культа. Волю богов стала излагать поселившаяся в святилище пифия - женщина-змея.
Однажды некий пастух заметил, что его козы резвятся на пастбище больше обычного. Он обнаружил, что на них подействовали испарения, поднимающиеся из расселин в скале. Пифия, прежде чем делать свои загадочные, безумные предсказания, вдыхала эти пары. Кружась в непостижимом танце среди струй, стекающих со священной горы, она жевала листья лавра, выделяющие токсины, которые погружали ее в состояние транса. Слава об этом месте распространилась повсюду - ей способствовали и жуткие, сводящие с ума завывания пифии и жрецов (в ритмах гекзаметра), и, главное, точность предсказаний.
Дельфийский оракул возник в этом отдаленном, безлюдном месте более двух тысяч лет назад. Ни одно важное дело греки не начинали, не посоветовавшись с оракулом. Технику предсказаний Дельфийского оракула можно обнаружить и сегодня - в первых наиболее простых гороскопах колебаний рынка, сделанных Аланом Гринспеном. Джозеф Фонтенроуз дал удачное описание влияния Дельфийского оракула:
"Дельфийский оракул поражает воображение современных людей так же, как и древних. С XVI века до н.э. это был самый популярный греческий оракул, к которому стекались люди со всей Эллады и из-за ее пределов. Его престиж был настолько велик, что большинство эллинов после 500 года до н.э. считали, что оракул возник в первые дни сотворения мира. Каково бы ни было его происхождение, можно утверждать наверняка, что Дельфийский оракул быстро начал приобретать известность и привлекать могущественных и богатых посетителей из разных частей Греции. Как отдельные люди, так и целые города стали просить у него совета. Он приобрел необычайную известность в Элладе уже к 700 году до н.э. Нам известно, что предсказания в Дельфах делались по крайней мере до третьей четверти III века нашей эры".
Дельфийский оракул был не просто местом предсказаний. Само его местонахождение, хотя и изолированное от любого государства, которое могло держать его под контролем, делало его географическим центром Греции. До него легко можно было добраться по двум пешеходным тропам и через Коринфский залив. Каждый, кто побывал в Дельфах, непременно отмечал их дикую, суровую красоту изумительные ущелья, искристые ручьи и звучное эхо в скалах заснеженного Парнаса. Кто же осмелится среди такого великолепия сомневаться в точности предсказаний?
Дельфы являлись не только географическим, но и культурным центром Греции. Здесь было собрано множество замечательных произведений искусства, в том числе Колонна Танцовщиц, Дельфийские Близнецы, Наксосский Сфинкс и поразительный бронзовый Возничий. В двух сокровищницах Дельф, несомненно, хранились удивительные богатства. Каждые четыре года все греки собирались здесь для участия в Пифийских играх. Большие серебряные чаши наполнялись лучшим вином, и совершались возлияния в честь богов.
Оракул был открыт для предсказаний только один день в месяце и только в течение девяти месяцев в году. Поскольку без него не обходилось решение практически ни одного важного государственного дела, такой режим работы оставлял "клиентам" оракула достаточно времени, чтобы обмениваться друг с другом новостями, заключать сделки и подыскивать работу, - точь-в-точь как на современных съездах.
Успехи Дельфийского оракула в сфере маркетинга не уступили бы достижениям фирм "Кока-кола", "Найк" и "Проктер энд Гэмбл". Как выпускник Гарварда, я часто присутствую на собраниях Гарвардского фонда, считающегося едва ли не самым прибыльным в мире. Гостям здесь подают лучшие вина; политикам, связанным с фондом, присуждаются высокие степени; влиятельных "звезд" осыпают почестями... где я нахожусь? В Кембридже, Массачусетс, 2000 года нашей эры - или в древнегреческих Дельфах в Древней Греции, в 800 году до нашей эры?
Двусмысленность дельфийских предсказаний
Первые пифии Дельфийского оракула были девственницами. Но когда одну из них соблазнил проситель, явившийся за советом, вместо девственниц стали выбирать старух. Готовясь к ритуалу предсказаний, жрица-пифия жевала листья священного лавра, пила воду из священного чистого источника и сжигала ячменную муку на вечном огне алтаря. Затем она садилась на треножник, помещенный над расщелиной, и вдыхала пары, поднимавшиеся из нее. Затем она испускала невнятное бормотание и дикие крики, которые присутствующие при этом жрецы облекали в поэтическую форму.
Способы предсказаний в древности отличались эклектичностью. Иногда предзнаменованием считался полет птиц, иной раз ключом к разгадке служили внутренности быков, или магические кристаллы, или сны. Но все исследователи сходятся во мнении, что самые точные предсказания давал интуитивный способ - безумные пророчества, исходившие как бы напрямую от богов.
Прорицания часто делались в поэтической иносказательной форме. Вот примеры некоторых легендарных вопросов и ответов:
В. Как далеко может зайти демократия в государственных реформах?
О. Сядь в середине корабля, направляющегося прямо; У тебя много помощников в Афинах.
В. Как спастись после поражения в битве?
О. Когда коза будет пить близ Неды, Аполлон перестанет защищать Массону, ибо гибель приблизится.
В. Как достичь благосостояния народа?
О. Любовь к деньгам разрушит Спарту.
Нам известен также любопытный случай, когда оракул сначала дал одно точное предсказание, а затем второе неверное, которое было перетолковано уже после того как ошибка обнаружилась. Крез, богатый царь Лидии, решил начать войну против царя Персии Кира Великого. Прежде чем принять на веру советы прорицателей, он задумал испытать шесть самых знаменитых оракулов. Он отправил послов к каждому из них так, чтобы те прибыл на место назначения в одно и то же время и задали оракулам один и тот же вопрос: "Чем сейчас занят Крез?" Царь тщательно хранил свою тайну и выбрал для назначенного времени такой род занятия, который было бы трудно даже вообразить. Но пифии Дельфийского оракула дали точный ответ: "Царь варит черепаху в панцире и мясо ягненка покрытые медью сверху и снизу". Услышав это, Крез уверовал в могущество Дельфийского оракула и обратился и нему с волновавшим его вопросом: "Стоит ли мне начать войну с могущественным Киром Персидским?" Последовал ответ безупречным гекзаметром: "Крез, перейдя через Галис, разрушит великое царство". Вообще-то в этих словах была доля правды; но, к несчастью для Креза, разрушенным оказалось его собственное царство.
Когда Крез отправил в Дельфы посланника за объяснениями, прорицательница была оскорблена. "Нет, - возразили жрецы, - Крез не имеет права возмущаться. Если бы он был мудрым правителем, то должен был спросить, о каком именно царстве шла речь - о царстве Кира или о его собственном. Но если он не понял того, что было сказано, и не побеспокоился о том, чтобы прояснить ответ богов, ему нужно винить только самого себя".
Описывая, как греки - современники Креза были разочарованы таким опровержением мнимого всеведения оракула, Фредерик Паулсен замечает, что это можно сравнить лишь со впечатлением, какое произвело землетрясение в Лиссабоне на Вольтера и его современников. "Пожалуй, для репутации оракула эта катастрофа была тяжелее, чем разоблачение некоторых жрецов святилища во взяточничестве" (Фредерик Паулсен, "Дельфы".) В качестве современной аналогии можно привести пример катастрофического разочарования, которое постигло "медведей", поверивших предсказаниям неких биржевых гуру, заявивших, что индекс Доу по долгосрочным обязательствам будет составлять 1000, тогда как он подскочил до 4000. И все же Дельфийский оракул был обязан своей славой точным предсказаниям, а не невразумительным ответам. Пророчествам дельфийских пифий доверял сам Платон. Но как же Дельфам удалось приобрести такую высокую репутацию?
На протяжении тысячелетий ученые пытались найти разгадку успеха Дельфийского оракула. В одном интересном исследовании, ставшем кульминацией шестидесятилетних трудов Джозефа Фолтенраса, чрезвычайно увлеченного жизнью древних греков, приводится классификация сбывшихся исторических предсказаний Дельфийского оракула по категориям (в процентном отношении):

Приказания Утверждения Запрещения Непредсказанные будущие события Ясные предсказания
30 40 20 03 02


Обратите внимание, что ясные и отчетливые предсказания составляют всего 2% от всех оракулов. В этом и заключается секрет успеха Дельфийского прорицалища. Он объяснялся не столько двусмысленностью предсказаний, сколько редкостью четких ответов и невозможностью оспаривать те или иные утверждения. В таблице 3-1 предлагаются варианты ответов Дельфийского оракула с эквивалентами подобных предсказаний для современного мирового рынка.