Рембрандт

Минуя бетонные пригороды Кельна, скоростной поезд бесшумно летит вдоль холмов, лесов, невысоких гор Южной Германии. Постепенно вид из окна меняется, и после Утрехта могучее волнение ландшафта переходит в спокойное дыхание плоской, бережно нарезанной земли Голландии.

Амстердам, триста лет назад засмотревшись на свое отражение в тихой воде каналов, решил не искать лучшего.

Перед зданием вокзала клубок трамвайных путей. Дребезжат, кренясь на поворотах, вагоны. Велосипедисты, звеня, снуют во все стороны.

Широкая торговая улица выходит на площадь перед зданием ратуши, переделанной в королевский дворец. Площадь заставленна атракционами, лавками с едой и сувенирами. На ширoких ступенях дворца сидят и лежат, покуривая ''травку''. Сильно пахнет мочой. Королева решила не портить себе нервы и перебралась в другое место.

Перейдя площадь, чувствуешь терпкий запах водорослей, облепивших черные, блестящие на солнце стволы свай. Трутся бортами и чавкают днищами лодки.

Рейксмюсеум закрыт на ремонт. В нескольких открытых залах собрано самое лучшее.

''Отряд капитана Франца Баннинга Кока'' появился буднично, за углом, слева от узкого входа в тесноватый зал. Возле картины толпились сразу несколько групп, и экскурсоводы старались перешептать друг друга на разных языках. Я зашел переждать в соседнюю комнату.

Невинное желание убивать красивыми вещами. Мушкеты, украшенные слоновой костью и перламутром. Времена арабских скакунов под драгоценными попонами и дамасских клинков. Кирасы в паутине золотого узора, серебряные уздечки, бархатные и шелковые пояса. Ширина шляп, величина пряжек на ботфортах, высота каблуков, кружева белых рубах, раструбы перчаток занимали отправлявшихся в боевой дозор не меньше, чем умение фехтовать или держаться в седле. Вклад портного и ювелира в победу был сравним с вкладом кузнеца, ковавшего доспехи.

Трудно представить банку Циклона Б или автомат Калашникова в глубине нежно подсвеченной витрины.

Я вернулся к Рембрандту, когда зал опустел.

Ночной дозор, 1642

Портрет стрелков городской охраны написан небрежно, как может быть небрежна сделана работа на взгляд заказчика, от назойливых требований которого отмахивается художник. Холст вообще не о тех, кто на нем изображен. Единственное, что занимало художника, был свет.

Желающих оказалось больше, чем места на полотне. Они говорят о корявости его фигур. Что бы он не сделал, они будут платить. Казалось, так будет всегда.

Его отвлек шум с улицы. На другой стороне площади, возле открытых дверей кабака – драка. Рембрандт со злостью захлопнул окно. Шляпы, сапоги и пряжки написаны. За свои деньги они получат, то что хотят. Он не мог сосредоточиться. Его торопят. Холст распадался. Пятна одежды капитана Кока и лейтенанта ван Ройтенбурга вываливались. Тяжелая, глухая темнота задника с прописанными фигурами стрелков. Он сел. Шум за окном стих. Кисть выпала из руки – он проснулся. Сколько он спал?

Что-то изменилось на холсте. Солнце садилось за острые крыши домов, и последние всполохи, проникая в комнату через неплотно закрытые ставни, падали на полотно. В темноте мерцали лица стрелков. Глухая темнота наполнилась свечением, исходящим от двух фигур на первом плане. Пятно угасающего теплого света мерцало слева, в глубине на плитах. Свет, на месте глухой заслонки пола, у ног стрелков, должно быть пятно света! Он знал, ни один из них не согласится оказаться на каменном полу.

Эта девчонка, стражники подобрали ее на улице. Так и прибилась. Рембрандт видел ее однажды. Она сидела на старом плаще в караульной и играла с собачонкой. Ее замызганное платье – это то, что ему надо. Радость, которую он никогда не делил ни с кем, наполнила его. Он подошел к холсту, и пока солнце совсем не скрылось, стал работать.

Два пятна офицерских одежд и теплый комок платья отрядной кухарки за ними. Он был доволен. Положил кисти. В зале совсем стемнело. Жаровня еще теплилась. Надо бы кликнуть кого-нибудь, чтобы зажгли свечи.

Саския
1634

Пора идти. Саския часто болеет. Он долго оттирал руки в теплой воде.

В Западную Церковь возле нашей гостиницы я зашел случайно. Прохлада огромного зала. Никаких украшений. Орган и кафедра у колонны. Туристы, ищущие укрытие от жары, редкие прихожане. Взгляд скользит по белым стенам не задерживаясь, пока не натыкается на лепной медальон с текстом. Внизу табличка по-английски сообщает, что здесь был похоронен Рембрандт. За ''незначительностью имени, в церковной могиле''. В общей яме, которая опустошается каждые двадцать лет.


Рамбрандт ван Рейн родился 15 июня 1606 года в Лейдене, Нидерланды. Работал во всех жанрах и техниках. Один из самых знаменитых и высокооплачиваемых художников свого времени. До 1650 годов успех и слава сопутствуют Рембрандту. В середине 50-х меняет технику своих работ. Большие размеры холстов и грубая, многослойная поверхность отталкивает зрителей. Ссоры с покупателями и уменьшение заказов приводят Рембрандта к банкротству. Последние годы пошет автопортреты. Похоронен 4 октября в Амстердаме в общей могиле Западной церкви. Точного места захоранения нет.

Слава Полищук