Всё это очень неожиданно. Ну, то есть, я не говорила себе «все, с понедельника начинаю новую жизнь» (здоровый скептицизм уже лет пять уберегает меня от подобных заявлений), и не составляла никаких планов, короче, я просто лежала себе на диване, и тут хуяк — работа, диета, абонемент в фитнес-клубе и целый ряд каких-то смутных, но приятных перспектив. Все это, конечно, в придачу к учебе в вышке, которая не то чтобы балует свободным временем. От сессии до сессии у нас еще две сессии, долгая ночь с сентября на июль, всё такое.
В связи с чем я: ничего не успеваю; очень хочу спать; хронически недовольна собой; ощущаю себя в 2010; лелею надежду, что все это в конечном итоге выльется в хоть сколько-нибудь приятные (ладно, хотя бы полезные) результаты.
Но спать хочется невероятно.
Это в целом; если по мелочам, то:

Насчет диеты. Я никогда не любила сладкое (кроме фруктов), но оказалось, что если три месяца не есть сладкого вообще, то некоторую любовь к нему в себе все-таки обнаруживаешь. Ладно, не некоторую. Я ХОЧУ ВАФЕЛЕК. ЭКЛЕРОВ. ШОКОЛАДНЫХ КОНФЕТ. Извините. Так вот, поначалу я спасалась колой лайт и аспартамом (ноль углеводов, ноль калорий, все дела), но потом узнала о существовании гликемического индекса, села на берегу реки и заплакала. Это вообще изрядная проблема: я в феврале чуть не сошла с ума, высчитывая белки и углеводы, затем вроде бы все поняла (тм), а потом оказалось, что углеводы бывают быстрые и не очень, что есть еще клетчатка, что есть еще, ебись он конем, гликемический индекс, и, господи, где я найду время во всем этом разобраться (ОПЯТЬ)? Ладно, все это терпимо и преодолимо.
...Кроме несладкого кофе по утрам. Сладкий кофе по утрам — это основа, ну, ладно, не мироздания, но адекватной работы моего мозга.
...И колы. Я так люблю колу! Но гликемический индекс не дает нам быть вместе.
Сияющий пиздец.

Насчет времени.
Вчера думала о том, что есть определенный тип литературы и кино, который действует на меня как хорошее седативное. Как лучший антидепрессант. Если конкретизировать, то это, например, Сабатини (кроме капитана Блада и Чезаре Борджиа, которые хороши по другим причинам) и, например, оригинальный Стар Трек (который тоже хорош в том числе и по многим другим причинам, но).
О, эта исполненная достоинства неторопливость действия. О, эта прозрачность ходов. Предсказуемость, вызывающая не раздражение, а растроганность. Этот мир (миры), в котором (которых) никто никуда не торопится (а если и торопится, то настолько медленно, что черепаха, догоняющая Ахиллеса, в сравнении покажется олимпийской чемпионкой).
Проблема в том, что читать/смотреть подобные вещи нужно настолько же медленно; как будто ты живешь во вселенной, где уже придумали, что бога нет, но пока не придумали способов связи быстрее телеграфа. Ладно, хотя бы проводного телефона.
(Устала от телефонных звонков, смсок, писем, реплаев, на все нужно ответить, мир полон людей, которые чего-то от меня ждут, я хочу завернуться в одеяло и открывать глаза только затем, чтобы почитать авантюрных романов или посмотреть старой доброй фантастики)

У Аманды Палмер в Necessary Evil есть изумительная строчка:
i remember golden days when all this was a mystery
Ничего особенного вроде бы, но что-то там есть такое, не то в словах, не то в музыке, не то во всем вместе, что сердце замирает и хочется реветь.

(К слову о реветь: перестала делать это по любому мало-мальски значимому поводу месяца три назад и никак не могу понять, с чем это связано. Не то я наконец пришла в себя после всего дерьма трехгодичной давности, не то у меня нет на это времени, не то это целительная сила заклинания «три подхода по двадцать раз, а потом на беговую дорожку»)

Живу в ожидании момента, когда (всего через месяц, господискореебы) я выйду из дома (не из горящего, но что уж там, хоть кота пивом обольем) и мы поедем куда глаза глядят, потому что, блядь, как давно я не ездила куда глаза глядят, как давно я не смотрела всю ночь на трассу и темные силуэты деревьев вдоль дороги, как давно не ночевала в сомнительных местах (измайлово не в счет), как давно не. Подумываю, что было бы круто, выезжая на трассу, открыть окно машины и проорать «отъебись, Москва», но есть в этом жесте что-то жалкое, поэтому, ладно, не буду.

Словом, я, наверное, в порядке, поскольку все живы и здоровы, а сон — хер с ним, подумаешь, сон; надеюсь, что вы тоже.
Я читаю ф-ленту через почтовый клиент; на комментарии мне не хватает моральных сил, или времени, или слов, или всего вместе, но я искренне испытываю к вам нежнейшие чувства, ребята, valete et me amate.