Сентябрьское солнце аккуратно пробивалось сквозь желтеющую листву кленов, растущих на детской площадке. Его тонкие лучи, уже по-осеннему не греющие, но еще по-летнему яркие прыгали с ветки на ветку, отражаясь в прозрачных листьях, так неожиданно расставшихся с привычным зеленым цветом, и косо падали на холодную землю, только-только начавшую укрываться пятнистым ковром осени. На детской площадке было тихо, не доносился звонкий смех, никто не катался с горок, не слышались встревоженные крики мам, бабушек, нянь и всех тех, кто обычно следит за беззаботно гуляющими детьми. В сентябре все детские площадки резко становятся такими пустыми и одинокими: дети идут в школу, детские сады, начинают приобщаться к взрослой жизни.

И только из угла это маленького парка детства доносился скрип качелей. На них, обняв одной рукой металлическую цепочку, к которой крепилось сидение, понуро опустив голову на грудь и лениво отталкиваясь мыском от земли, тихо сидела девочка лет 5-6. На коленях, поддерживая свободной рукой, она держала игрушечного пони фиолетового цвета, с гривой и хвостом цвета радуги и маленькими серебряными крылышками. Девочка ласково гладила крылья пони и что-то тихо шептала или даже напевала. Ее плечи тихо вздрагивали, а щеки были мокрыми. Ребенок плакал, сидя на качелях на безлюдной детской площадке, где компанию ему могли составить лишь неугомонные лучи осеннего солнца да ветер, раскачивающий соседние пустые качели.

Девочка плакала, потому что осталась одна.

Мимо площадки, находившейся на отдалении от оживленных улиц, проходила молодая женщина в строгом черном пальто, которая забрела сюда совершенно случайно, ведомая непонятным внутренним голосом. Или скорее воспоминаниями. Воспоминаниями о своем детстве, которое она провела здесь, в компании первых друзей. И пусть одних она с тех пор ни разу не видела, а с другими общается крайне редко, ощущение тепла и наивной детской радости словно манило ее сюда.
Молодая женщина заметила, что на качелях сидит ребенок. Она посмотрела по сторонам, но взрослых поблизости не было. Тогда она решила подойти к ребенку и просить, не нужна ли помощь. Своих детей у нее не было и в ближайшие планы они не входили, но, тем не менее, ее сердце сжималось при виде плачущего ребенка.

Особенно, если он был один. Совсем один.

Девочка подняла голову, услышав, как шуршит мелкий гравий под каблуками лаковых туфель молодой женщины. Она посмотрела заплаканными глазами на незнакомку. Отдельные прядки вылезли из растрепанной косички девочки, и даже яркая резинка с милыми зверятами не смогла сдержать этот беспорядок. Девочка внимательно и настороженно следила за тем, как молодая женщина садится на соседние качели, берется руками в кожаных перчатках за металлические цепочки и, с легкостью отталкиваясь от земли, начинает качаться. Ее темно-каштановые волосы, уложенные в дорогом салоне, блестели в лучах холодного солнца, развиваясь на ветру…
Неожиданно молодая женщина остановилась. И спросила девочку, не поворачивая к ней головы:
- Что случилось? Почему ты плачешь одна?
Девочка растерялась. Ее всегда учили, что с незнакомыми людьми нельзя разговаривать. Но в этой молодой женщине было что-то такое, что делало ее родной. Будто существовала невидимая нить, связавшая их. И девочка не убежала, а лишь всхлипнула и прижала к груди любимого пони. Потом она несколько раз вдохнула-выдохнула, набрала в грудь побольше воздуха и, зажмурив глаза, выпалила:
- Я поругалась с лучшей подругой. И мы с ней не разговариваем.
- А разве из-за этого стоит плакать?
От столь неожиданно спокойной реакции девочка на несколько секунд осталась сидеть с раскрытым ртом и удивленно уставилась на молодую женщину. Как? Неужели она не видит, как все ужасно? И ее это не пугает?
- Ну как же…-девочка была в растерянности и не знала, что ответить. – Она же моя лучшая подруга. И мне теперь очень грустно и одиноко без нее. Мне не с кем играть. И даже Звездочет меня не может помочь, хотя очень старается, - на этих словах девочка вытянула руку и показала пони молодой женщине. И тихо добавила. – Я боюсь, что мы поругались навсегда.
- Красивый у тебя крылатый пони, - молодая женщина вздохнула, вспомнив, как сама любила играть с табунком игрушечных лошадок, с разноцветными гривами и смешными именами. – А с чего ты взяла, что вы поругались навсегда?
-Мы с ней не виделись очень давно. Сейчас скажу точно, - девочка задумчиво посмотрела наверх и стала загибать пальцы, беззвучно шевеля губами. – Мы не разговариваем уже три дня. А вчера я ее даже не видела. Еще она забрала все свои игрушки, с которыми мы вместе играли у меня дома. Все-все. Даже любимую подругу Звездочета, беленькую Луну.
Молодая женщина улыбнулась краешками губ и бросила легкий взгляд на девочку. Сколько ссор с «лучшими подругами» было у нее, она даже и не помнит:
- Но неужели она не может принести свои игрушки обратно?
- Для того, чтобы принести игрушки обратно, она должна со мной хотя бы поздороваться. А мы же с ней не разговариваем, - девочка не понимала, как такая взрослая девушка не может не замечать столь очевидных фактов.
- Тогда, может, ты пойдешь к ней со своими? Сделаешь первый шаг.
Девочка смутилась. Эта идея не раз посещала ее, но она каждый раз отталкивала ее от себя.
- Я не хочу. Вдруг я приду к ней, и окажется, что я ей совсем не нужна? Так я хотя бы об этом не знаю и могу мечтать о том, что все будет хорошо.
- А с чего ты взяла? У нее уже есть другая лучшая подруга? С которой она гуляет и вместе играет?
- Нет. Я не видела. Она редко стала выходить на улицу. А если и выходит, то тихо сидит на этих качелях.
На этих словах молодая женщина резко выпрямилась и твердо сказала, все также не смотря в глаза девочке:
- Тогда не реви. Ты не одна. У тебя есть твоя подруга.
- Но мы же с ней не разговариваем…

Молодая женщина повернулась к девочке. И ярко синие, блестящие глаза девочки встретились с серыми, такими знакомыми, грустными глазами молодой женщины:
- Запомни. Мы остаемся одни не тогда, когда расстаемся. Мы становимся одинокими, когда кто-то занимает наше место. Место в сердце близкого человека. Вот тогда и стоит сказать «прощай».

_______________
Март 2010