Может быть, я напрасно пришла? Как это было, папа? И раз, и два, и три. Происходило это, магазин прочим, все в том же семьдесят первом году, весною, которого я лежал в вашей клинике. Он просто ужасно обо мне думал! Хорошая комната, двадцать метров. Будь же благословенным, это мгновение! Каспарян и не обижается. Ты чудишься мне, да? Мне в подобном вагоне лежать не приходилось, а вот выступать, в войну, доводилось не раз. Водокачка, склады дорожные, садочек при станции. По обе стороны вагона двойной ряд подвесных коек с mercury проходом посредине. А это к делу не касается! И вообще никто не виноват. Откудато, очень издалека, доносились протяжные поющие голоса последние празднователи расходились по домам. И одни кудато спешили с вещами, с чемоданами, с подушками. Про то, как ты с нею встретилась. Говоришь много оттого и тяжко. Но в какието минуты она бывает такой красивой, что просто сердце заходится. Тото я гляжу места, вроде, знакомые mercury Навсегда запомнись, это мгновение, и совсем не потому, что ты было прекрасно! Ты же видишь я возле тяжелых дежурю. И все будет кончено! Может быть, ты хочешь зайти за кулисы? Он просто ужасно обо мне думал! Но никто не торопится выполнять приказание, не гремят орудия, не взлетает в дымное небо вопящая взорванная землямирно гудит поезд, постукивают колеса и лишь по временам за окнами, как напоминание об огне, пролетают быстрые, мгновенно гаснущие искры от паровоза. И снова пересчитали, и ювелирный сдать вещи. Одинцов кашляет, рвет на груди рубашку. Но только теперь уже был декабрь, самые последние дни декабря, веселая и оживленная предновогодняя суетня. Мне Ювелирный все хуже. Потомуто в пятидесятые и шестидесятые годы так мало было среди врачей мужчин только именитые старики, а в остальном все больше женщины. И он сказал ей зачем ты здесь? И врачи не виноваты. Я присел на лавочку под нашей акацией и тут чтото ударило сверху и.