Архипелаг Шпицберген: очень холодная война (ч. 2) |
AmorFis все записи автора
Никогда не флиртуйте с белыми медведями! Между норвежским Лонгиербиеном и русским Баренцбургом транспортная связь случайна и непредсказуема. Мы отправились в путь на снегоходе Йохана в полном вооружении - с винтовкой, ракетницей, огромным ножом с ручкой из оленьего рога (Йохан сам ее выпилил в долгие зимние вечера одиночества) и спутниковым телефоном (на случай спасения).
Сначала все шло прекрасно. Мы весело мчались через горы, и ветер бил в лицо с такой силой, что я даже дышать забывала. Когда самая трудная часть пути была позади, на подъеме в гору мы свалились в глубокий снег. Стало ясно, как в том рассказе О. Генри, что Боливар (то бишь снегоход) не вынесет двоих, а точнее, троих - здоровенные санки с оружием и моим багажом тянули нас вниз. Йохан помрачнел и велел мне топать в гору одной. "Я сейчас спущусь, укреплю получше санки и догоню тебя на вершине", - сказал он, и только я его и видела.
На мне были тяжеленный, весом в несколько килограммов, скутерный костюм и неподъемный шлем. Я шла, проваливаясь по колено в снег и обливаясь потом на двадцатиградусном морозе. Попыталась стащить шлем, но его закрепили так надежно, что снять его можно было только вместе с головой. И тут далеко внизу скутер затих.
Первая моя мысль: я же без оружия. Впрочем, что бы я стала делать с ружьем, если в жизни не попадала ни в одну мишень? Я попыталась вспомнить памятку туристам под названием "Берегитесь белого медведя". "Если зверь пойдет в вашу сторону, сразу начните пугать и отгонять его громкими криками и резкими движениями, прыжками, взмахами". Я решила подпрыгнуть в качестве тренировки и рухнула в снег под тяжестью своих доспехов. Тут я вспомнила, что у меня есть фляжка французского коньяка, заботливо припасенная русским консульством на случай непредвиденных обстоятельств. Так вот же они, непредвиденные обстоятельства! С коньяком дело пошло веселее. Уж лучше, если тебя съедят пьяным и резвым, чем грустным и трезвым.
Я карабкалась в гору, прикладываясь к фляжке с коньяком, и бормотала вслух: "Где ж ты, Йохан? Ну погоди, проклятый немец! Я тебе припомню Сталинград!" Когда я наконец взобралась на вершину, то возликовала. Далеко-далеко, у самой воды, я увидела огни поселения. Два часа пешком по глубокому снегу - и я среди людей (если, конечно, меня не сожрут по дороге). И тут внизу я увидела скутер и замахала руками, словно Робинзон при виде корабля: "Сюда! Сюда! Помогите!" Человек заметил меня и изменил направление.
Мой спаситель, как назло, тоже оказался истинным арийцем. Его немецкое имя тут же унес ветер. "Я потеряла товарища внизу, - объяснила я. - Надо его найти". "Садитесь", - предложил немец.
Невозмутимого Йохана мы нашли в долине. "Слишком глубокий снег", - объяснил он.
Когда-то архипелаг Шпицберген называли самым студеным фронтом "холодной войны". Два мира - Запад и Советский Союз - противостояли друг другу в идеологической и шпионской войне в лице двух поселений: норвежского Лонгиербиена и русского Баренцбурга. Обе стороны добывали дорогостоящий уголь, но шахты, в сущности, были "крышей", прикрытием других, более сложных интересов. "Это было интересное время, - с ноткой ностальгии вспоминает главный редактор местного еженедельника Svalbardpоsten Биргер Амундсен. - Мы всегда гадали, кто из наших русских знакомых работает в КГБ".
Лонгиербиен испытывает ненасытное любопытство к своему русскому соседу. Норвежцы повсюду и не без выгоды используют советскую символику. На одном из общественных туалетов я видела табличку "Совет трудового коллектива", а в офисе губернатора в одной из комнат висит портрет Андрея Громыко(!) и плакат "Товарищи лесорубы! Сдержим слово, данное товарищу Сталину!".
Туристам рассказывают о Великом противостоянии, о Войне миров, их возят в специальные туры в брошенную русскими Пирамиду (шахтерский поселок) и в Баренцбург, и деньги рекой текут в предприимчивый Лонгиербиен.
Недавно местный еженедельник провел опрос, хотят ли норвежцы иметь русских соседей на архипелаге. Более 60 % населения высказались "за". Особенно крепки в своем пролетарском чувстве солидарности местные шахтеры. Я помню, как в пабе пьяный в дым шахтер повторял, словно мантру: "Вы, русские, должны гордиться тем, что вы русские". Он раскачивался из стороны в сторону и с неправдоподобной тщательностью перечислял фамилии своих русских друзей.
Когда полярная ночь заканчивается и на архипелаг начинают пачками прибывать туристы, пилоты самолетов обязательно показывают им сверху жуткое черное пятно на снегу: русское шахтерское поселение Баренцбург. Из труб местной, дышащей на ладан электростанции день и ночь валит черный дым, а рядом с поселком перманентно горят угольные отвалы, разнося на всю округу невыносимый запах тухлых яиц (в местном угле очень высокое содержание серы). "Ну и что, что горят, - говорят мне наши шахтеры. - У нас в Донецке отвалы всю жизнь горели, и ничего, люди жили. Это норвежцы все носятся со своей экологией, технику даже прислали на помощь. Только как же этот пожар потушишь? Это ж самовозгорание".
Первое, что вас шокирует в Баренцбурге, - черный снег. И черная жизнь. Из богатого, залитого огнями, упивающегося своим благоденствием норвежского Лонгиербиена вы попадаете в тесный, мрачный, убогий советский мирок. В местной холодной умирающей гостинице, где никогда не ночуют иностранные туристы (обычно они только выпивают здесь рюмку дешевой (по понятия норвежцев) водки в кафе), я спала в комнате под тремя одеялами и с двумя обогревателями, а утром мыла голову из чайника (горячей воды здесь нет - и это в полярных условиях!).
Жрать здесь нечего. Гостеприимные шахтеры накроют вам - как гостю - щедрый стол, но знайте, что вы отобрали у них последнее. В поселковом магазине, в этом заповеднике социализма, я испытала полное дежа вю. На полках, как в моем советском детстве, стояли три вида продуктов: пищевая сода, томаты в банках и просроченный зеленый горошек. Покупатели тоскливо спрашивали у продавщицы: "А что, мяса совсем не будет? Сколько ж можно без мяса жить?" "Нету мяса", - отрезала продавщица.
"Я не знаю, как люди вообще живут! - говорит красавица с Украины Жанна. - Раз в год к нам должен приходить корабль с материка - сухогруз с основными продуктами и овощами. Обычно он приходил осенью, и овощей едва хватало до июня. Так вот представьте, что сейчас люди едят, если последний корабль приходил в ноябре 2005 г., а на дворе 2007-й!"
"У шахтеров работа опасная и тяжелая, им надо хорошо питаться, - говорит шахтер Игорь Кандудин. - А у нас если и присылают что-то с Большой земли, то все это консервы с истекшим сроком годности, мороженая картошка, проросший лук. И люди вынуждены покупать за собственные деньги эту дрянь. Рядом богатый Лонгиербиен, можно было бы пустить сюда мелкий бизнес, открыть магазинчик, но никто не хочет конкуренции. Куда проще наживаться на нас, продавая нам просроченные продукты. Помню, к нам завезли норвежское пиво и продали его по цене в четыре раза дороже, чем у самих буржуев".
"У нас до сих пор действует советская система - по талонам, - рассказывает Виктория, секретарь в управлении рудником. - Нам полагается килограмм сахара на человека в месяц, одна бутылка водки. А если хочешь купить дефицитный продукт, покупай в нагрузку три банки тефтелей с соевым мясом. Есть их невозможно, их даже коты не едят. У меня в кладовке уже немало скопилось этих ценных консервов!"
"Мы, полярники, жили так богато, что даже норвежцы нам завидовали, - ностальгически вспоминает плотник Иса, перебежчик из русского городка в норвежский (сейчас работает в мэрии Лонгиербиена). - Я приехал в начале девяностых и еще застал золотое время. Море разливанное икры: красную даже за икру не считали".
"А все наши проклятые олигархи! - вздыхает бывший шахтер Сергей, тоже уехавший на заработки в норвежский Лонгиербиен. - Посмотри на Норвегию. Кто до 1970 года знал, где находится Осло? Кто были они и кто были мы? Как только началась добыча нефти и газа, они ни одного олигарха близко не подпустили, все национализировали!" (Для тех, кто не знает: Норвегия одержима идеей создания государства всеобщего благоденствия. Ее активная социальная политика привела к всеобщему выравниванию доходов. Здесь нет бедных, как и нет сверхбогатых, здесь все равны. В 2005 году, согласно рейтингу Программы развития ООН, Норвегия третий раз подряд заняла первое место. В сущности, это и есть коммунизм, о котором мы так страстно мечтали.)
Счетная палата Российской Федерации, проверив финансовое состояние государственного треста "Арктик-уголь" за 2002 - 2004 годы, пришла к убийственным выводам. "Добыча угля на Шпицбергене является убыточной. Убытки от товарного выпуска продукции за 2002 - 2004 годы составили 365,4 млн. рублей. Основные трудности сбыта угля связаны с высоким содержанием в нем серы". (Такой уголь нельзя, к примеру, использовать для жилого отопления, для коммунальных нужд.) "Ситуация с электростанцией угрожает самому российскому присутствию на архипелаге Шпицберген и не зависит от наличия планов его развития и укрепления. Существующая ТЭЦ выработала свой ресурс, и в случае аварии потребуется экстренная эвакуация всех жителей поселка Баренцбург". О брошенном жилом поселке на руднике "Пирамида": "Решение о консервации жилого поселка следует считать преждевременным. Этот район остается весьма перспективным с точки зрения развития туристической деятельности". "Концепция политики Российской Федерации на норвежском архипелаге... в части поэтапного, полного или частичного свертывания угледобычи и развертывания альтернативных производств не исполняется. За последние три года реальные работы по альтернативным видам деятельности, включая геолого-разведочные работы по нефти и газу, использование биологических ресурсов прибрежных районов, развитие туризма, на архипелаге не проводились".
И Лонгиербиен, и Баренцбург начинали с нуля, с равными шансами на успех. Один выплыл, другой утонул. В этом краю ледников и айсбергов Баренцбург можно назвать нашим "Титаником".
Нужен. Выражаясь ленинским языком, Баренцбург "далеко, но ведь город-то нашенский". В лице государственного "Арктикугля" Россия владеет территорией в 251 кв. км плюс 270 кв. км аренды. Это наша с вами земля под суверенитетом Норвегии. (Ну как если бы мы купили квартиру в другой стране, где мы обязаны соблюдать законы чужого государства, но квартира-то, как ни крути, наша частная собственность.)
За последние несколько лет в бюрократических недрах "Арктикугля" были похоронены различные инвестиционные предложения и бизнес-проекты о преображении этого куска земли в туристический рай. Помню мой разговор в баре Лонгиербиена с толстым туристическим агентом по имени Свен или Свон(?). После третьей рюмки коньяка этот Свен-Свон заговорил о русских территориях на Шпицбергене: "Вам не хватает коммерческой жилки, воображения. Люди рвутся на "Пирамиду" и в Баренцбург, а там ничего нет, вы теряете деньги. Постройте, к примеру, бар под названием... Как называется то место в Москве, где ваш КГБ пытает иностранных агентов?" "Лубянка", - подсказываю я. "Вот-вот, - оживляется Свен (или Свон). - Это вызовет сенсацию. Демоны "холодной войны" еще живы. И продавайте в баре "Лубянка" коктейль "Поллониум". Отбою от посетителей не будет! Или как называются эти ваши крохотные пирожки с мясом? Их варят в кастрюле". "Пельмени", - говорю я. "Точно. Откройте ресторан "Пельмени". А эта странная сауна, где голые женщины бьют вениками голых мужчин, потом выгоняют их на мороз и поят водкой?" "Баня", - смеюсь я. "Чудесно!" - восклицает Свен. И я вижу по его глазам, что он мысленно уже пьет коктейль "Поллониум" в баре "Лубянка" и с визгом бегает по бане в новом Баренцбурге, где его бьют веником пышнотелые русские красотки.
Воображение - великая вещь. Именно воображения (и, конечно, денег) так не хватает реальным людям в реальном Баренцбурге.
Архипелаг Шпицберген (русские поморы называли его Грумант, а норвежцы именуют Свальбард) - это группа из четырех крупных и множества мелких островов, расположенных в Северном Ледовитом океане в районе 78-й широты. До начала прошлого века архипелаг был "ничьей землей". И лишь в 1920 году был подписан Парижский договор по Шпицбергену, провозгласивший над ним суверенитет Норвегии. Но при этом архипелаг наделили особым статусом. Любое государство имеет право вести там собственную экономическую и научную деятельность.
Советский Союз присоединился к договору лишь пятнадцать лет спустя. А в 1947 году Норвегия официально признала, что наша страна имеет на архипелаге особые экономические интересы.
Российская компания "Арктикуголь" владеет на Шпицбергене угольными шахтами, на которых ежегодно добывается 300 тысяч тонн каменного угля. В водах архипелага наши суда ведут интенсивный рыбный промысел.
| Рубрики: | Норвегия География Архипелаг Шпицберген |
| Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
