Олежка_Х все записи автора В преддверии выхода своего нового фильма знаменитый голливудский кинохулиган Квентин Тарантино рассказал о «тарантиновщине» и о том, как научиться снимать кино без специального образования

Сегодня, 20 августа, на украинских киноэкранах появился один из самых ожидаемых фильмов года – «Бесславные ублюдки» (или «Безславные ублютки», если следовать оригинальному названию фильма, в котором Тарантино умышленно сделал две ошибки – Inglourious Basterds) от одного из самых экстравагантных режиссёров современного кинематографа. Эта кровавая комедия – тарантиновская фантазия о событиях на территории оккупированной Франции во время Второй мировой войны. Главная героиня картины Шосанна Дрейфус (Мелани Лорен) становится свидетельницей жестокой расправы фашистов над её семьёй. Она укрывается в Париже, становится владелицей кинотеатра и вынашивает оригинальный и суровый план мести убийцам. В это же время во Франции действует еврейская группировка, члены которой называют себя «ублюдками» и убивают поборников нацизма с извращённой жестокостью. Главаря банды Алдо Рейна играет Брэд Питт, которого Тарантино снабдил дурацкими усиками и странным акцентом. Цель «ублюдков» – свержение Третьего рейха. В итоге общие интересы и ненависть сводят Шосанну и головорезов Рейна в одном кинотеатре, где они общими усилиями меняют ход истории.

В интервью, предоставленном Фокусу компанией B&H film distribution, режиссёр делится своими соображениями о роли зрительского смеха в кинематографе и о том, что подтолкнуло его к работе над фильмом.


- Люди часто употребляют выражение «режиссёрский стиль Тарантино». Что вы об этом думаете и как описали бы ваш стиль?
Ну, я слышал термин «тарантиновщина». Я вообще не уверен, что могу как-то описать его – это вопрос не ко мне, а скорее к тем, кто это понятие употребляет. По-моему, если что-то делаешь, то не осознаёшь, как это происходит, просто делаешь и всё.

– Но что всё-таки является вашим фирменным знаком качества?

– Одна из главных фишек – это чувство юмора во всех моих фильмах. Я пытаюсь заставить вас хохотать над совершенно несмешными вещами. Когда я пишу свои сценарии, я слышу смех. Когда я снимаю фильм, то представляю себе хихиканье, когда монтирую фильм, я точно знаю, что смех – это то, что заполнит собой всё. Когда я смотрю картину вместе со зрителями – это как бы логическое её завершение. Это как рецепт – для того чтобы тесто поднялось, необходим последний ингредиент. И, как мне кажется, пока я не посмотрю фильм с аудиторией, он не закончен, а смех в зале – это моё вознаграждение. И часть моего сумасшедшего метода – рассмешить вас такими вещами, над которыми вы бы в жизни не засмеялись. Вы можете даже спрашивать себя: «Боже, почему я смеюсь?!», но вы всё равно смеётесь.

– У вас нет режиссёрского образования. Реально ли научиться снимать кино, просто пересмотрев кучу фильмов?

– Это, конечно, смешно, но мне кажется, что большинство киношкол просто не могут научить никакой эстетике – ты должен прийти туда уже со своим собственным сложившимся видением. Они могут научить, как синхронизировать звук с картинкой, разным трюкам с монтажом, ну или чему-нибудь в духе «а ещё вы можете делать с камерой вот такое», обязательно покажут какие-нибудь фильмы. Всё равно ты начинаешь с того, что говоришь: «Вот это мне нравится, а вот это – фигня». И только со временем осознаёшь в полной мере разницу между хорошей и плохой работами, уже не просто на уровне «нравится – не нравится». А дальше ты уже совершенно точно и чётко регулируешь свои эстетические чувства, применяешь их на практике.
И ещё до того, как я стал режиссёром, я понял, что совершенно необязательно знать всё. Мне не нужно знать, как поставить осветительные приборы так, чтобы создать определённый эффект. У меня есть люди, которые сделают это за меня.

– Что вас вдохновило на сценарий?

– «Грязная дюжина» Роберта Олдрича (фильм 1967 года. – Фокус). Я обожаю этот фильм, просто обожаю! И повлиял он изрядно. Пожалуй, даже больше, чем мне самому кажется. Это был отправной пункт, а продолжил я так, как посчитал нужным. Когда я впервые сел за этот сценарий, подумал, что собираюсь сделать свою собственную «Грязную дюжину». Получилось, конечно, всё совсем по-другому, но именно это заставило меня сесть за работу.

– В «Бесславных ублюдках» именно кино спасает мир от нацистов. Это такая метафора с намёком на то, что кино может изменить ход истории?

– Вот что мне интересно в этом – с одной стороны, это действительно очень сочная метафора, а с другой стороны, это не метафора вообще, наоборот – что-то очень буквальное. Кино разрушит Третий рейх! Мне нравится эта двойственность, тот факт, что кино у меня – и метафора, и актуальная реальность одновременно. Не просто поэтический концепт, а разрушительная сила.

Ирина Навольнева, Фокус