В колонках играет - Fleur - Тайна


Роса засияла миллионами маленьких алмазов, когда солнце осветило руины убежища Короля Теней. Когда лучи аккуратно и почти нежно пробежали по лицам героев, спасших этот мир от Тени. Комнаты разрушились и сквозь дыры в потолке в полуобрушенную комнату неслось пение птиц.
Он долго не мог понять, где он. Не мог пошевелиться, даже открыть глаза. Голова нестерпимо болела, болело всё тело, каждая мышца, каждая клеточка.. Привычно, уже полурефлекторно, собрался и открыл глаза. Белой короткой вспышкой поразило его то, что он увидел и.. вспомнил. Он видел безжизненные тела тех, кто когда-то, кажется сотни лет тому назад, были его лучшими друзьями. Видел Элани и Сэнда, обнявшихся в последний момент жизни, на лицах которых была лишь нежность и ни капли боли. Видел Нишку, похожую на свернувшуюся в клубок кошку. Видел Келгара, даже перед смертью не расставшегося с молотом Айронфистов. Видел Гробнара, чьи пальцы в миг смерти лежали на струнах лютни. Видел Кару с лицом, искаженным яростью. Но он искал взглядом лишь ту одну, которая была смыслом его жизни. Она оказалась совсем рядом. В руках она сжимала маленькую фигурку волка из коричневого, брызжущего искрами камня. Даже тогда она думала о Бишопе.. По сердцу словно ножом полоснули. Тем самым, с которым не расставался следопыт.. Но под кожей эльфийки слабо-слабо бился пульс. Паладин осторожно, словно маленькую девочку, взял её на руки и вынес из обвалившейся комнаты. Из руин. Из болот. Он шёл, превозмогая боль в коленях и в руках, шёл, не обращая внимания на собственные раны, шёл, останавливаясь лишь затем, чтобы поменять ей целебную повязку. У окраины Хайклиффа, до которого он наконец добрался, паладин потерял сознание от переутомления и голода.

-Глянь-ка, кто-то лежит!
-Мертвые?
-Да не, живые вроде.. Только странные какие-то, бледные больно.
-Ты что это же.. это же те самые! Беги за подмогой!

Касавир очнулся от страха, от нечеловеческого ужаса, что слишком долго отдыхал и не успел.. спасти.. её. Он встал и только тогда заметил, что он в доме, что лежал на кровати, что солнце любопытно заглядывает в высокие окна. Паладин вышел из комнаты и наткнулся на хозяйку дома, маленькую приятную болтливую толстушку. Она что-то начала говорить, но Касавир перебил: «Где она?». И видно в его глазах было столько боли, что хозяйка просто молча показала на дверь в конце коридора.

-Ты где их нашёл-то, а?
-Дык они на обочине лежали, за окраиной. Мы с Гринькой туда собаку сбежавшую ловить ходили. Он заметил, а я как узнал их – сразу за подмогой послал!
-Хорошо, что сообразил.. Нашер же указ по всем землям пустил, чтобы если вернутся, всяческие почести им оказывать..
-Вот и я о том же! Эльфийка-то эта к нам еще в начале лета приходила, от ящериц спасла, а всё потому что в Невервинтер торопилась..

Она расслабленно лежала на кровати, волосы, когда-то такие прекрасные, а теперь поблекшие и пропахшие дымом и чадом изгоняющих заклинаний, раскинулись по подушке, жилка на шее мерно, но очень тихо билась, веки подрагивали, а губы, разбитые, но оставшиеся такими же притягательными, что-то шептали. Касавир подошел поближе, сел на краешек кровати. Осторожно, как будто боясь обжечься, погладил эльфийку по голове. Когда она начала метаться по кровати, он тихонько прижал её к себе, наслаждаясь каждой секундой близости её тела. Она шептала тихо, едва заметно, но он слышал.
-Останься со мной.. Не уходи.. Я не смогу без тебя, останься со мной хотя бы пока я не засну...
Касавиру безумно хотелось утешить, защитить её. И совсем уж тихо, но отчетливо, в ленивой полуденной тишине прозвучал его ответ.
-Я не брошу тебя. – И через минуту тишины, от которой, казалось бы, лопаются барабанные перепонки.
– Никогда. - Мир, ошеломленный откровением, словно замер. Но вдруг, разрывая звенящую тишину, с губ Элвавитраэль сорвалось одно единственное слово, но после него как будто взорвалась вечность, а рука паладина, размеренно гладившая волосы эльфийки внезапно застыла в воздухе. Друидка перестала метаться, на ресницах замерли две прозрачные капельки, а она, уже умиротворенно, повторила:
-Бишоп...

Касавир замер, словно от удара в солнечное сплетение. Но уже через минуту его рука всё так же размеренно гладила волосы друидки, лишь на лице паладина будто прибавилось морщинок, а в волосах появилась еще пара серебрянных нитей.

..Мотыльки не боятся огня, ведь они
Сами солнечные создания
Но то, что милее на свете всего –
Больнее всего обжигает...

Строчки из последней баллады Гробнара безнадежно, гулко стучали в висках паладина.

..Тени всего лишь дети Тьмы,
А свечи – дети света
Но то против чего боролся ты
Себя в тебе возрождает..

Они боролись против Короля Тьмы. Против теней. А теперь.. Касавир сам стал тенью. Но он будет с ней всегда. До последнего взгляда, до последнего вздоха. Потому что без неё у него нет смысла жить.

Она проснулась и привычно, по-кошачьи, потянулась. Открыв глаза и осматривая комнату, она не могла понять. Не могла вспомнить. Память оживляла образы беспорядочно, бессмысленно.

Праздник Жатвы в Западной Гавани.
Серебряный росчерк меча в воздухе.
Смешливая девушка-полудемон.
Доки Невервинтера.
Картина, изображающая море и корабль с белыми парусами.
Странный серебрянный осколок на ладони.
Пряный запах ночных полей и высокая башня.
Суд.
Лицо приёмного отца.
Бой с огненными великанами.

Машинально положив руку под подушку она наткнулась на маленькую фигурку волка. Воспоминания нахлынули горной лавиной, проснувшимся вулканом. Чётко очерченное лицо. Сильные мускулистые руки. Кинжал из тёмной, непонятной стали. Волчий оскал и пронзительный взгляд синих колючих глаз. И его улыбка, мимолетная, быстрая, но такая чарующая. И чуть позднее – осознание, что он наверное остался жив. А они.. все, кто был с ней в то время, все, кто поддерживал её, прикрывал ей спину, доверялся ей... они все мертвы. Они все пожертвовали собой ради неё.. ради её дела.. Не остался с ней только он, тот, кто, казалось, готов был умереть за неё.

Дверь открывается, входит Касавир. Его глаза расширяются:
-Миледи.. Миледи, вы очнулись!
Она, абсолютно не стесняясь того, что, мягко говоря, не совсем одета, не стесняясь ничего, бросается ему на шею. Паладин мягко придерживает её, обнимает и лишь солнце видит, какое счастье плещется в его глазах от этой мимолетной нежности.
-Касавир! Ты.. выжил! Это ты меня спас? Я тебе очень благодарна!..
-Я исполнял свой долг.. Миледи..
Внезапно застеснявшись своей мимолетной близости оба отпускают друг друга и молча чуть увеличивают расстояние. Паладин смотрит на клочок неба в окне, эльфийка на паладина, словно впитывая в себя его образ.

-Как так получилось, что мы выжили?
-Я не знаю.. правда не знаю, миледи.
-А... ты не видел там...
Лицо паладина суровеет, на нём чётко проявляются скулы.
-Нет. Его там не было.
-Касавир, прости.. Я не смогла сдержать себя.
-Не извиняйтесь, моя леди. Мне знакомо это чувство.

Они разговаривали весь день. Лишь вечером, засыпая, она вспомнила о том, какая песня пришла ей на душу перед тем, как наступила темнота. Друидка хотела записать её, здесь, сейчас, но не смогла вспомнить ни одного слова. А когда она заснула ей приснился он.. Тот, ради которого она наверно и осталась жить. Тот, кто хотел подарить ей свободу.. Она так и не смогла заснуть снова той ночью, вспоминая пряную поволоку тех месяцев, когда случайный взгляд, случайная улыбка, случайное прикосновение могли сделать её счастливой. Когда она тайком, уткнувшись в шерсть своего волка или глядя в потухающие угольки шептала его имя. Когда она украдкой любовалась его профилем, его походкой.
Под утро она не выдержала. Перекинулась в дикую волчицу и убежала. Она не знала куда она бежит, ноги сами несли её туда, где было её сердце. Она бежала часами, не думая ни о чём, кроме опьяняющего вкуса ветра и шелка травы под ногами. Наконец она добежала до болот. При виде руин сердце её защемила сладкая боль. На неё вновь нахлынули все те события. Вся та боль и слезы, и последнее медленно утихающее ликование от победы, которое перебивалось осознанием скорой смерти.. Смерти вдали от него.

Красный, словно кровь, закат осветил небо, когда она ощутила знакомый запах, щекочущий ноздри и увидела вдали покачивающуюся фигуру, направляющуюся к трясине решительным шагом. Страх за него, за то, что она его больше никогда не увидит словно придал ей сил. Она побежала быстрей, быстрей.

Но меня иногда вспоминай,
Приходи на то место в руины..
Я останусь с тобой навсегда!..
Если хочешь конечно, любимый..

Самый родной на свете голос шептал слова. Слова из той песни, что она оставила перед тем, как погрузилась во тьму.
Она бросилась наперерез, свалила его на землю, приподняла верхнюю губу, показав клыки. В его глазах застыло удивление. На шее вновь пульсировал фиолетовый камень. Губы не слушались и лишь единственное слово из тысяч, что он хотел сказать, слетело с них:
-Ты?..
А из янтарных глаз волчицы падали слёзы, прямо ему на лицо. Тёплые. Солёные. Вкуса моря и крови.

..А говорят, что волки не умеют плакать...

Ни он, ни она не заметили момента, когда она перекинулась обратно в эльфийку. Не заметили момента, когда, обнявшись, вместе, встали. Заметили лишь когда секунды начали перерастать в вечность. Её губы были вкуса талого снега и первой грозы, его волосы пахли лесом и дождем.. Они не лгали. Ни она ему – осторожно, словно пробуя его губы на вкус, еще не поверив в происходящее.. Ни он ей – страстно, решительно, порывисто. Полгода назад они оба мечтали об этом мгновении больше всего на свете, украдкой разглядывая друг друга. Сейчас же они не думали ни о чём..

...Касавир, следовавший за друидкой всё это время, тихо, словно тень, отошёл от опушки леса, увидев это. Он не выйдет и они не увидят его. Они будут наслаждаться каждой минутой вместе, а его уделом будет лишь сладкая боль. Они будут засыпать и просыпаться рядом, а он всегда будет держаться поодаль. Следопыт будет прикасаться к ней, целовать её, запускать пальцы в шёлк её волос, а паладину остаются лишь мечты... Но он пойдет за ней, он будет идти за ней, пока не упадёт от усталости. Он будет идти за ней, за своей мечтой, вечно, потому что лучше умереть от её руки или от той нестерпимой боли в сердце прямо сейчас, чем когда-нибудь через много лет, но вдали от неё..

Тем хорошо, кто любим,
Тем, кто уверен в «завтра»..
Не повезло остальным -
Тем, кто не знает счастья..