Раньше, сами помните, я больше о женщинах нашего рода рассказывала - они того стоят. Но ведь и мужчины в нашем роду были не хуже. Так что продолжаю тему. Жаль, нет сканера, еще бы фотки старые отсканировать, конечно...
Мой дед (по отцовской линии) был не так высок, как отец - чуть за 180, не так широкоплеч и мускулист, но на заводе побеждал в армрестлинге ежегодно. Он был рабочим высшей категории, испытателем правительственных машин на закрытом предприятии, а потом и конструктором тех же машин. Высшее образование получать отказывался - говорил, и так все умеет, что умеют заводские инженеры, смысл тратить государственные деньги.
Рабочим он был как из передовицы "Правды" - алкоголь и по праздникам не употреблял, нецензурных слов не переносил даже в цехах, не то, что в жизни, лет с 30 стал заядлым театралом


На работу дед Петр уходил в белой рубашке и брюках с идеально отглаженными стрелками - гладил сам. Галстук не надевал - галстук был для выходных. Молодые рабочие над ним иногда посмеивались, все равно ведь в цех надо переодеваться, но дед и на пенсии без стрелок на брюках и белой рубашки даже мусор не выходил выносить. Помню, мама как-то упрекала отца, что он небрежен в одежде, приводила ему в пример деда. Отец отмахивался - дед, дескать, идеален, на нем все и не мнется, и не пачкается, и сидит, как влитое, не то, что на нормальных людях, это талант, с таким родиться надо.

Руками умел делать все - резать по дереву, плотничать, паять, строгать, дома были резные люстры и торшеры, хитрые кресла и самодельные шкафчики. Говорил, что эти занятия и нервы успокаивают, и квартиру украшают, и подарок помогают сделать, в который душа вложена.

Дед Петр увидел бабушку Тамару на набережной. К тому времени ее семья, побегав по провинции и ловко потеряв документы, уже вернулась в Москву, изображала из себя мещан и совершенно не опасалась какого-либо преследования. Бабушка Тамара была младшая из 7 сестер, самая любимая, самая балованная, а сестры были потрясающие красавицы - и все разные. На фотографии видно, что похожи они все только огромными светлыми глазами. Летом мать шила для всех семерых белые платья в кружевых - и в этих платьях, с белыми зонтиками, в белых перчатках девушки прогуливались по набережной.

Дед рассказывал, что влюбился с первого взгляда. Он никогда не видел таких девушек - белых, чистых, нежных, утопающих в кружеве. Он вряд ли сумел бы выбрать из этого цветника лучшую, но сестры были более сдержанны, а бабушка Тамара-младшая-балованная показала засмотревшемуся парню язык. Парень, кстати, был видный - ясноглазый, с высоким лбом, четкими скулами, мужественное, привлекательное лицо

Сватать свою избранницу дед ходил не раз и не два. Не хотели отдавать любимицу простому рабочему, да еще совсем молодому, да без жилья, да невысокого тогда еще разряда. За деда поручилось заводское начальство - уломал главного инженера придти к родителям бабушки Тамары и поклясться, что у парня золотые руки и светлая голова, что он скоро получит квартиру, будет хорошо зарабатывать, станет передовиком и гордостью страны. Главному инженеру поверили. Но деду все равно пришлось ждать, пока выдадут замуж старших сестер и пока обещанная квартира-зарплата станут реальностью. Впрочем, ждать выбранных женщин в нашем роду, как вы поняли, умеют... Да и по сравнению с отцом, который от момента принятия решения "она станет моей женой" до самой свадьбы ждал маму 10 лет, дед еще быстро справился.

Вот такое отношение у деда к жене на всю жизнь и осталось - как к драгоценному подарку вселенной, которого он, конечно, не заслужил, но по счастью получил. Дед заметил, что бабушка не любит свою работу - тут же предложил ей сидеть дома и заниматься, чем хочет, лишь бы не расстраивалась. Хозяйство на нее не наваливал, посуду мыл сам, полы часто тоже сам, да и готовил сам - бабушка это все не сильно любила. Она любила вышивать. Гладью, крестом, лентами - владела многими техниками. Вышивала подушки и скатерти потрясающей красоты, даже дорожки на полу были вышиты или украшены мережками. Покрывала на кроватях, креслах и стульях, салфетки... ах да, бабушка всегда сервировала стол полностью. Фарфоровый сервиз не стоял в шкафу, а ели обязательно в столовой. Бабушка приносила все, как положено - суп в супнице и так далее, раскладывала полностью приборы к каждой перемене блюд. В детстве я ни у кого такого не видела, но понимала, что надо именно так. Впрочем, отвлеклась.

Отец стал единственным ребенком потому, что, как выражалась бабушка Тамара, «Я так хотела девочку, но Петенька больше не захотел, он так намучился с Боренькой». Роды были тяжелые, и дед сразу взял на себя все - и младенца, и хозяйство. Естественно, не уходя с завода. Успевал перед работой на молочную кухню - бежал с коляской, чтобы заодно и погулять. Возвращался, кормил ребенка, кормил бабушку. В обед бежал домой - помочь. Вечером гулял-кормил-готовил-мыл, стирал накопившиеся пеленки. Помочь было некому - родители деда уже умерли, а привлечь маму бабушки Тамары с ее кружевами и стихами наивно и пытаться. Тем более, что с матерью и сестрами бабушка Тамара после замужества сильно разошлась. Виделась крайне редко, звонками тоже не баловала - и прежняя любовь как-то завяла.

Прожили дед и бабушка более 60 лет, точно, к сожалению, не знаю, свидетельство о свадьбе не сохранилось. Я помню, как иногда дед засматривался на бабушку. Им было за 80. Она грузная, далеко за 100 кг, с опухшими ногами, с седыми волосами, убранными в хвостик, расплывшись по дивану, вышивала, а дед читал или вырезал очередную поделку. И вдруг, бросив взгляд на бабушку, отвлекался - и смотрел на нее подолгу, смотрел с нежностью. Снова переводил взгляд на книжку или продолжал работу. А потом опять - смотрит с мечтательным выражением лица... Наверное, он видел ее прежней - той девушкой в кружевном белом платье...

Когда дед умирал, его последние слова были: "Как же без меня будет Тамарочка".