В городе Хакенсэк, расположенном в легендарном штате Нью-Джерси, в семье итальянского эмигранта и американки 2 августа 1951 (именно 1951-го, а вовсе не 1953-го, например) года появился на свет очаровательный кареглазый мальчик, первый крик которого предвещал наверняка последующую певческую карьеру. Но пока родители и не подозревали о будущих перипетиях судьбы новорожденного. И назвали его просто и красиво: Джозеф (и даром бы просто Джозеф, полностью – Джозеф Артур, да еще и Марк впридачу...). В переводе на итальянский – Джузеппе.

Артуром, кстати, звали отца Джо (ныне, как ни печально, покойного); мать Джо носит имя Нина.

К сожалению, история не сохранила, называли ли Джозефа в детстве трогательным именем Пиноккио, но зато доподлинно известно, что итальянский язык дома у Линкуито (а именно такую фамилию носили члены этой семьи – насколько я знаю, не мафиозной, но кто сказал, будто я никогда не ошибалась?) звучал постоянно, оттого Джо до сих пор говорит на нем весьма бегло.

Вообще атмосфера в семье Линкуито была проникнута итальянской культурой – как, впрочем, в большинстве эмигрантских семей. Не стоит, наверное, и говорить о том, что такой продукт, как "паста", занимает в списке его кулинарных пристрастий едва ли не верхнюю строчку.

Подрастающего Джо интересовало многое. Учился он неплохо (с математикой, правда, изрядно тормозил и не любил ее сильно – настоящий гуманитарий!), особенно в старших классах – проведя два года (девятый и десятый) в Бергенской католической школе, известной, как и все католические, своими суровыми требованиями, Джо обнаружил: в Высшей школе родного города Хакенсэк в одиннадцатом и двенадцатом классе преподают все то, что ему фактически известно. Именно тогда он и начал серьезно заниматься музыкой, вдохновившись примером своих кумиров: черных соул-певцов Марвина Гея, Отиса Реддинга, белых рок-н-ролльщиков – Пола Роджерса из Free, Лесли Уэста из Mountain и несравненных музыкантов группы Deep Purple – и гения, национальность которого совершенно не важна, Джими Хендрикса.

Не все знают, но одним из первых музыкальных инструментов Джо стал, как ни странно, аккордеон. Видимо, за неимением баяна, привившего вкус двум певцам группы "Ария" :)

Но кроме музыки, для Джо всегда существовал спорт. Еще в средней школе он играл в юниорской бейсбольной лиге (и как подающий, и как ловец, и даже на третьей базе – только не спрашивайте меня, что все это значит!), а позже достиг особых успехов в легкой атлетике. Кстати, тогда же он познакомился и со своим будущим большим другом и даже менеджером, Марком Уэкслером. У Марка, осваивавшего в тот момент барабаны, был усилитель, поэтому - хотя играл Марк в лучшем случае неважно - ему было обеспечено место в группе у Джо...

А групп поначалу было несколько, с замысловатыми названиями вроде The Other Side и Mad Hatters, но потом осталась одна с не менее (скорее, еще более) замысловатым названием Ezra – всего лишь в честь Эзры Паунда, выдающегося американского поэта, революционизировавшего поэзию и оказавшего влияние на целое поколение авторов вроде У. Йейтса, Т. С. Элиота (на книге стихотворений которого основан мюзикл "Кошки") и так далее. Поэт, правда, погорел на своих профашистских взглядах, но, похоже, Джо он ими не заразил.

Конечно, литература была наряду с музыкой еще одним видом искусства, на котором Джо был с юных лет просто помешан. Книг он читал (и читает до сих пор) много, причем на совершенно неожиданные (казалось бы) темы: о религии, о мистических учениях, об НЛО... На самом деле, это всего лишь свидетельствует о высоком уровне интеллекта, который всегда отличал Джо Линна.

Отличал от других: среди сверстников умницам порой бывает очень трудно. А если учесть, что Джо всегда достаточно сильно выделялся из толпы, выражая собственную индивидуальность... Когда среди его соучеников в основном оказывались ребята из обеспеченных семей, все из себя модные и разодетые, Джо был скорее хиппи (причем хиппи-отличник – ничего себе замес, а?) со всеми сопутствующими внешними атрибутами (джинсы, мокасины, бахрома, а также, конечно, феньки – фантастическим образом символизирующие целую эпоху украшения, которые на Джо можно видеть и сегодня). И, как и всякий хиппи, Джо исповедовал принцип ненасилия и всеобщего братства...

Вы бы не узнали сегодняшнего Джо Линна в робком и застенчивом юноше, предпочитавшем уединение с книгой бурному времяпрепровождению в компании. Даже в детстве он в основном играл в одиночестве. Что ж, теперь мы видим, что застенчивость весьма реально преодолеть.

Подростковые группировки, терроризирующие окрестность, тоже стали частью биографии Джо. Объяснение предельно простое – агрессивность маскирует неуверенность в себе, а в коллективе действовать всегда легче.

Но трудно преодолеть склонность к предоставлению женщине возможности манипулировать собой. В старших классах Джо был влюблен в одну девушку, носил ее книжки и тому подобное. Позже его первая жена обобрала его при разводе... Короче, женщины делают с ним, что хотят. А он их все равно любит.

Из-за девушек, фактически, Джо и начал играть в группе – ему хотелось приобрести в школе какую-нибудь популярность. Он тогда еще и не знал, куда заведет его эта дорожка... А пока он устроился в колледж, чтобы получить образование (он же ведь умница, не так ли?) и обеспечить себе стабильный заработок (но это уже вторично).

Впрочем, если отбросить красивые слова, то вылезает суровая правда жизни: в конце 60х разгорелась та самая война во Вьетнаме. Государству срочно требовались солдаты. Короче, Джо зубрил Шекспира еще и чтобы откосить от армии - и зубрил весьма усердно, чтобы ненароком не вылететь. Платность образования в Штатах не гарантирует получения диплома халявщиками - это не Россия. Но, тем не менее, причины такого интереса к образованию прекрасно знакомы среднестатистическому российскому юноше...

Колледж был литературный – вот она, вторая страсть! Впрочем, Джо умело совмещал приятное с полезным: так, например, как-то в процессе он написал работу, посвященную анализу песни Джими Хендрикса "Axis: Bold As Love".

Какое-то время после окончания колледжа Джо даже заменял заболевших преподавателей, вот-вот получил бы постоянную должность, но... Джозефу Линкуито стало скучно, и он решил: "А пошло оно все к черту! Я рискну."

И рискнул. И поставил на свою музыкальную одаренность. И выиграл.

Правда, для этого понадобилось сменить имя: вместо выявляющего итальянское происхождение с головой и трудно запоминающегося для среднестатистического американского уха "Джозефа Линкуито" возник Джо Линн Тернер – звучное имя профессиональной рок-звезды!

И теперь Джо Линн Тернер собирает Fandango – на редкость недооцененную (потому что разностороннюю) группу с несчастливой судьбой.

В 1977 году вышел первый альбом Fandango, за ним последовали еще три. На них группа экспериментировала с приджазованным звучанием, со стилем кантри, с соул-роком... В то время Джо преимущественно играл на гитаре, деля ведущие партии с Риком Блэйкмором – точно, Блэйкмором, это не опечатка. В целом Fandango походили на The Eagles – пели они все, все и писали музыку, оттого и шел такой "разнобой". По большому счету, в этом ничего плохого нет, но продвигать такую команду на рынке нелегко. Для этого в таком случае желателен хотя бы запоминающийся солист. Именно тогда Джо стал впервые ведущим вокалистом – по решению продюсеров. Конечно, остальным музыкантам Fandango стало немного завидно...

Что неожиданно – сам Джо вовсе не стремился к тому, чтобы узурпировать место у микрофона (на которое, как известно, чаще всего и ярче всего светят прожектора). Наоборот, он считал, что у него не очень-то и выдающийся голос, даже когда он очень сильно старается. Спеть партию ведущего вокала ему в свое время досталось случайно, когда заболел певец в одной из его давнишних групп. Тогда он был просто поражен тем, что его голос кому-то показался хорошим...

Но Фортуна, тем не менее, несмотря на все усилия ребят и милую мордашку Джо Линна, повернулась к Fandango спиной. На одном из чикагских фестивалей, частыми гостями которых группа была, все их оборудование, все концертные костюмы, все инструменты общей стоимостью где-то 90 000 (девяносто тысяч!) долларов были украдены. Конечно, пострадали не только Fandango, но и более маститые исполнители, такие, как Jethro Tull и Билли Джоэл, но если музыканты со стажем имели возможность хоть как-то остаться на плаву, то молодых участников Fandango, еще толком ничего не успевших, нанесенный ущерб разорил как в финансовом, так и в эмоциональном смысле.

Несмотря на поддержку фирмы грамзаписи, ребята решили распустить группу – для них это событие стало чересчур сильным ударом, чтобы продолжать совместное творчество. Все же, Джо Линн и Рик Блэйкмор оставались большими друзьями.

Сам же Джо Линн после распада Fandango, проживая в Вест-Виллидж – это в Нью-Йорке, начал искать работу. Жрать, грубо говоря, было нечего. Он ездил со своей гитарой на прослушивания, пытаясь заполучить место в какой-либо группе – скромно, на заднем плане, не стараясь кого-либо перещеголять.

Но удача все не улыбалась ему – потому что ему удавалось на своей скромной позиции затмевать всех местных солистов, а солистами обычно были парни с определенным блатом, вроде дяди-крупного шишки в звукозаписывающей фирме. Так что Джо Линна быстро выпихивали – потому что хорошо пел, хорошо играл, мало того – еще хорошо выглядел и выкидывал на сцене всякие коленца!

Тогда-то у Джо и началось постепенное обретение его (печально :)) знаменитой самоуверенности. Началось это с того, что он сказал себе: "Ну и фиг с ними! Буду солистом – только так я их всех сделаю!"

Правда, где-то в это время он подхватил сильную простуду. И надо же такому случиться, что как раз тогда, когда Джо валялся в постели, обложившись лекарствами, в его квартире раздался подозрительный телефонный звонок...

Звонивший засыпал Джо вопросами, по направленности которых Джо предположил: это явно налоговик или кто-нибудь в этом роде. Обозленный Тернер высказал все, что он думает по поводу вторжения в частную жизнь, но в ответ услышал:

– Постой, парень, у меня тут рядом Ричи Блэкмор...

Нечего и говорить, что у Джо попросту отвисла челюсть. Давнему поклоннику Deep Purple, гитаристу, снимающему в копейку Блэкморовские соло, и присниться не могло, что когда-либо сам (САМ!) Блэкмор обратит на него внимание.

И, конечно же, Джо не мог упустить этот шанс и поехал на прослушивание, проклиная себя за невовремя подхваченную простуду.

Но здесь ему помогли уроки вокала, которые он к тому моменту не так давно начал брать у одного высококлассного нью-йоркского специалиста: даже в таком простуженном состоянии петь можно, существует техника. Джо, к счастью, владел ей.

Прослушивание происходило с места в карьер: "Спой," "Спой еще раз", "Спой что-нибудь из головы", "А тексты писать можешь?"

Стоя перед микрофоном, Джо сымпровизировал и тексты, и мелодии настолько блестяще, что сразу же был принят. Причем – как ни удивительно – прослушивание длилось шесть часов, столько же, сколько прослушивание в Deep Purple Дэвида Ковердейла! Впрочем, и времена были другие, и требования разные.

Ричи Блэкмор хотел теперь вокалиста с чистым, "классическим" голосом – в духе безумно модного тогда Лу Грэмма из группы Foreigner. Джо сам был (и, я думаю, остается) его большим поклонником, и повторить интонации Лу для него не составило труда. Песня 'Jealous Lover' (1981, b-side) – яркий пример Джо, работающего под Грэмма со стопроцентным попаданием.

Гитару, правда, пришлось отложить. Это сразу освободило Джо Линну руки и изрядно раскрепостило его неординарную пластику. Которая в сочетании с его ангельской полудевчачьей внешностью дала сногсшибательный эффект.

Фанаты Rainbow просто сходили с ума от смеха, наблюдая за поведением Джо на сцене, сразу же охарактеризованным Ричи Блэкмором как "женственные ужимки". Средство от них Ричи избрал мощное: после одного из концертов за кулисами он схватил Джо Линна за глотку и потребовал, чтобы такое больше не повторялось. В довершение всего он закидал его помидорами и другими овощами на концерте во Франции. Не говоря уж о прочих приколах, устраиваемых Ричи новоприбывшим еще с перпловских дней.

Но тем не менее, ангельская мордашка и чарующий голос Тернера (помноженные на несомненный талант мелодиста, без приложения которого к оригинальному трэку Расса Болларда вряд ли что-нибудь вышло) делали свое дело, несмотря ни на какие ужимки: сингл "I Surrender" впервые за всю историю "Радуги" взлетел на третье место в чартсах. И это был не последний хит: за ним последовали "Stone Cold", "Street of Dreams" и другие вещи, ставшие классикой AOR...

Но на то он и AOR, что это "альбомно-ориентированный рок" (по крайней мере, такова одна из расшифровок): альбомы продавались лучше синглов, а это была уже устаревающая маркетинговая стратегия...

Неважно. Пока клипы Rainbow крутились на MTV (хотя Street of Dreams по каким-то одним MTV'шникам известным соображениям к эфиру допущена не была), а концерты собирали аншлаговые залы, Ричи Блэкмор был доволен. А уж как был счастлив Джо Линн!..

Девушки, свои фото в журналах и лимузины!.. Полный набор атрибутов настоящего рок-н-ролльщика... Да что рок-н-ролльщика – рок-звезды! Рок-звезды, рок-героя, героя грез девушек по всей планете, готовых на все, лишь бы провести с ним какое-то время...

Тогда же Джо Линн Тернер оказался среди "Десяти самых классных задниц рок-н-ролла" – очень достойная деталь биографии! (Наиболее вероятно, что таким титулом его наградил "рупор эпохи" журнал Kerrang!)

В то же время Джо подружился со Стюартом Смитом, талантливым английским гитаристом, старым приятелем и поклонником Ричи. Позже они еще сыграют свои важные роли в судьбах друг друга...

Тогда же Джо познакомился с еще одним своим кумиром – великолепным и неподражаемым Гленном Хьюзом. Гленн известен тем, что способен полюбить человека с первых минут, вроде бы даже и без причины, и в людях ошибается очень редко. Так началась эта эпохальная дружба...

В общем, в период с тысяча девятьсот восьмидесятого по тысяча девятьсот восемьдесят третий год Джо Линн Тернер находился на вершине блаженства: все его мечты, казалось, сбылись, а перспективы открывались фантастические.

Но ничто не вечно под луной. Так сложились обстоятельства, что Ричи Блэкмор предпочел распустить "Радугу" (правда, с большой помпой, вроде концерта в Стране восходящего солнца с симфоническим оркестром) и войти в состав возрожденных Deep Purple. Конечно, Джо Линн был не против того, чтобы кумиры его юности вновь собрались, к тому же, у него к тому моменту был уже сольный контракт на полмиллиона долларов с фирмой Elektra. По словам самого Джо, именно фактом наличия этого контракта и воспользовался для окончательной победы над Ричи менеджер Брюс Пейн: он сказал Ричи Блэкмору, что-де Тернер хочет отправиться в свободное плавание, он, мол, теперь весь из себя рок-звезда; Джо Линну же было сообщено, что Ричи отдает предпочтение Deep Purple. И хотя "Радуга" могла бы вовсе и не расходиться (на гребне волны-то? Ну не глупо ли?), но так вот получилось...

Поначалу все были довольны: в стане Deep Purple, казалось бы, были забыты все прежние обиды и творческая энергия кипела с новой силой, а у Тернера был этот самый контракт, вышел (после того, как Джо решил не ждать у моря погоды в лице помощи от Брюса Пейна) великолепный, очень перспективный и коммерческий сольный альбом (Джо посвятил его памяти погибшего за два года до того Рика Блэйкмора), но...

Фирма просто не стала возиться с раскруткой пластинки, и в мире наращивающей мощь машины шоу-бизнеса она фактически провалилась. Второй альбом, хотя и был уже готов, просто не был выпущен.

Та же участь чуть раньше постигла и первоначальные замыслы дуэта Хьюз-Тернер, не двинувшиеся дальше записанных в Лондоне демо-лент. Здесь, как можно предположить, свое негативное влияние оказало пагубное пристрастие Гленна к кокаину и эксперименты самого Джо с подобными препаратами в последние годы существования "Радуги".

Где-то между работой над сольными дисками Джо Линн решает попробовать себя в новом амплуа (которое, судя по тому, как он проявил себя в клипах "Радуги", должно было ему идеально подойти): он прослушивается для участия в фильме Blue DeVille, наряду с таким парнем из Нью-Джерси, как Джон Бон Джови. В результате Тернеру, обошедшему конкурентов, даже досталась роль рок-идола Эрика Фьюри... правда, без слов. Зато с песнями. Джо получил возможность исполнить две вещи с "Rescue You", но успеху альбома это не поспособствовало.

Но Джо Линн не сдавался. Он начал активно работать как сессионный вокалист у множества известных (и не очень...) исполнителей: от Майкла Болтона до Бонни Тайлер. Также он нашел новый перспективный источник заработка: рекламные джинглы для ТВ и радио. С того момента Джо участвовал в рекламных кампаниях Gillette, Mennen и других раскрученных и не очень торговых марок, популярных практически во всем мире. Его голос способен продаваться на ура – и продавать другие товары. Иногда на радио можно было встретить целый блок рекламных песенок с его вокалом, настолько он оказался в этом деле востребован. Он также озвучивал ролики как "голос за кадром"; его работа для AT&T в роли, извините, собаки (по разным данным, то ли дворняжки, то ли рок-звезды бульдога, а, может быть, их обоих...) даже заслужила заметки в "Нью-Йорк Таймс" и "Уолл Стрит Джорнел".

Хотя это мы заглянули далеко вперед. А сейчас на дворе у нас восьмидесятые, на рок-сцене царит разнообразный металл: от "попсовой" его разновидности, предлагаемой такими группами, как Survivor, Europe и Poison, до "неоклассики", изобретателем и идейным вождем которой остается (всегда) шведский гитарист-виртуоз Ингви Джей Мальмстин, на тот момент не так давно оправившийся от полученной в автокатастрофе тяжелой травмы, смерти матери и обмана со стороны менеджера.

В поисках нового вокалиста Ингви как большой поклонник Ричи Блэкмора, начинавший свою профессиональную карьеру в группе экс-фронтмена Rainbow Грэйама Боннета, останавливается... на ком бы вы думали? Именно.

На еще одном экс-фронтмене Rainbow – Джо Линне Тернере.

Два поклонника Ричи сумели сотворить чудо: альбом Ингви "Odyssey" 1988 года стал не только его наивысшим коммерческим достижением, но и соединил "металлизированную классику" и рок-н-ролл в весьма приемлемый коктейль.

Иными словами, Джо Линн вдохнул в музыку Ингви ту рок-н-ролльно-блюзовую душу, которой, к сожалению, гитаристу так не хватает. Мелодии, написанные Джо Линном, не вызывали, в отличие от образцов Ингвиного сочинения на предыдущих и последующих альбомах, впечатления, что они были придуманы специально, чтобы поиздеваться над вокалистом. Они были человеческие.

А сам Джо Линн продемонстрировал на альбоме умение владеть голосом в нескольких сопредельных стилях: блюз-рок, поп-рок и пауэр. Да, и он там тоже был.

Успех диска был, без сомнения, подстегнут отличным поп-рок хит-синглом с красивейшими вокальными гармониями, за которые, как и за душевный текст, естественно, был ответственен Джо Линн, – Heaven Tonight. Джо же был ответственен за собственную внешность в видеоклипе – приходится признать, что красивые певцы более привлекательны для среднестатистической поп-аудитории, ведь в основном она состоит из девчонок–подростков!

Однако, Ингви был недоволен пластинкой. Полностью восстановившись, он сразу захотел играть жестче. Плюс к тому – его чудовищно взбалмошный характер – здесь он переплюнул даже старину Ричи. Понятно, что с не менее упрямым Джо Линном они чего-то не поделили. А именно – поругались по поводу направления дальнейшего развития группы и разошлись.

Но перед этим успели дать несколько фантастически аншлаговых шоу в России, в Москве и Питере, собирая несколько недель подряд тысяч пятнадцать-двадцать за вечер. Конечно, в тот момент страна изголодалась по рок-н-роллу, но все же!..

Результатом этих концертов стал "живой" альбом, собранный из записанных Тони Плэттом на передвижной студии агентства "Новости" пленок. Правда, насколько этот альбом "живой", можно поспорить, так как запись получилась настолько чудовищной, что почти все (по словам Йенса Юханссона, клавишника, – кроме ударных, которых все равно не слышно, и почти всех клавишных соло - а как же!..) пришлось переделывать в студии. В целом, несмотря ни на что, альбом хороший. Только вот вокал можно было и посильнее вывести в миксе...

Восьмидесятые были весьма удачным десятилетием для Джо Линна: начавшись в одной группе его мечты, Rainbow, они закончились в совершенно нереальном составе – в составе Deep Purple.

На волне такого успеха с Ингви Джеем Джо вновь попал в поле зрения Ричи Блэкмора, который к тому времени уже успел вновь поругаться с Иэном Гилланом – на этот раз Ричи был не одинок. Последней каплей стало то, что Иэн нецензурно обозвал Брюса Пейна, – и ладно бы приватно, а то на людях! Стыдоба какая. В общем, Иэна выгнали, и Deep Purple начали (в который уже раз?..) искать нового вокалиста – инъекцию свежей крови.

Кроме Джо, правда, были еще кандидатуры; Джон Лорд был всей душой за Джими Джемисона из Survivor – но у того были свои замороченные менеджеры, чуть ли не мафиози; рассматривался также Терри Брок из Strangeways (это такая английская поп-рок группа, из таких, о которых никто уже сейчас ничего не помнит)...

Но все решило прослушивание, на которое коллег уломал Ричи: в маленьком амбарчике посреди поля для гольфа, в плохую погоду, состоялся эпохальный джем, где "Hey Joe" из репертуара Джими Хендрикса (сделанную, кстати, в свое время самими Deep Purple) запевал Блэкмор. Тернер отвечал, и отвечал так выразительно, что, видимо, заставил всю группу подумать о его возможной связи с итальянской мафией (вспомните текст песни :) ) и, в конце концов, принять его.

Об этом, правда, долго официально не объявляли; группа уже успела съездить отдохнуть на горнолыжный курорт в Швейцарию, договориться там со случайно встреченным продюсером фильма "Fire, Ice And Dynamite" написать для его фильма одноименную песню (а Джо на том курорте вовсю делился с фэнами своим свежеобретенным счастьем), и лишь потом, на пресс-конференции, было сказано, что новым вокалистом Deep Purple действительно стал Джо Линн Тернер.

Джо при этом получил очередные полмиллиона долларов и важное обещание от участников DP: ему позволят быть в группе в первую очередь самим собой.

И позволили, благо в этом ему активно содействовал Ричи Блэкмор. Вновь заработала безотказная машина поздней Rainbow – Блэкмор, Гловер, Тернер. Вновь были созданы несколько стопроцентно коммерческих хитов и выпущен добротный альбом – легендарный (во многих смыслах...) Slaves And Masters.

Но он ничуть не походил на то, чего все обыкновенно ждали от Deep Purple – перфекционистский подход Блэкмора вкупе с любовью Тернера к хрустальному AOR-саунду вытравили огонек творчества из остальных участников команды. Джон Лорд все никак не мог пережить прихода Джо, настолько тот не соответствовал его представлениям о настоящем перпловском вокалисте, и просто-напросто самоустранился от написания песен, ограничившись невдохновленными проигрышами на синтезаторах – и ведь действительно, любимый им ставший к тому времени уже торговой маркой Deep Purple Хэммонд-орган в эти коммерческие песни не втискивался!

Да и здесь DP прокололись: например, выпустив на сингле типичную неудачную поп-песенку King of Dreams. Поначалу она кажется замечательной, но послушав ее несколько (десятков...) раз, начинаешь понимать, что же не так. Нормальный AOR-трэк не может существовать без аранжировки – пышных клавишных, завлекательного многослойного бэк-вокала... Здесь же нам представлен продукт не самого удачного эксперимента; возможно, компромисса между перпловскими нестандартными поисками и ограниченного строгими рамками AOR: King of Dreams не хватает аранжировки, она звучит просто заунывно, и это несмотря на эмоциональный вокал и очень хороший текст!

О дурацких клипах, снятых на два сингла с альбома (вышеупомянутый King of Dreams и проникновенная баллада Love Conquers All), и говорить нечего. Стоило бы обратиться к старой проверенной схеме и почаще задерживать в фокусе камеры Джо Линна, который тем более к тому времени обрел новый подход к сценическим движениям и мог бы, невзирая на приближающуюуся очередную круглую дату, вновь покорить еще пару миллионов девичих сердец.

Но нет, Deep Purple "не стали опускаться до дешевых трюков в целях обретения популярности"! А почему же раньше было можно на всю катушку использовать возможности, предоставляемые сексапильной внешностью всех прежних вокалистов команды?

Впрочем, не нам их судить: то было и так не самое счастливое время для всех техничных музыкантов. На горизонте всходила Черная Звезда – да не Ингви Мальмстина, а гранджа! И так неизвестно, что делать, а тут еще и Джо Линн Тернер в группе... Этакий весь из себя застрявший в восьмидесятых...

Голос Ричи не сумел перевесить три голоса "против", усиленные еще и мнением фирмы звукозаписи, которая связала плохую продажу пластинки со сменой вокалиста и потребовала "Гиллана – назад!", пусть даже новый альбом Deep Purple (или Deep Rainbow, как говорили злобствующие остроумцы вслед за ляпнувшим это не со зла Гловером) был почти записан...

И вот, через несколько дней после того, как Ричи говорил Джо, как он рад, что Тернер снова поет в его команде...

Джо Линн уехал на уикэнд повидать дочку. На следующий день, 15 августа 1992 года, в субботу, в его квартире раздался телефонный звонок.

И Брюс Пейн, ничего не объясняя, сообщил Джо, что тот уволен из группы.

Вы можете представить себе, каким это было ударом?!

Девяностые начинались мрачно.

Нашествие гранджа разом оставило всех исполнителей поп-металла без работы – они просто были не нужны. Радиостанции закрывались, контракты расторгались, альбомы проваливались. В одночасье у бизнесменов от звукозаписи и шакалов от пера появился новый фаворит, а старые были безжалостно осмеяны и забыты. Джо Линн оказался среди них.

"Вот и накрылись твои мечты," – пришло к нему в один день горькое понимание. Казалось, силы судьбы ополчились на Тернера, стремясь окончательно сломить его. За влюбленностью, случившейся во время турне с Deep Purple, последовал долгий болезненный развод с прежней женой, после которого Джо остался фактически без ничего. Его дочери Ливиане был год. Конечно, будучи рок-звездой, Джо не проводил бы с девочкой столько времени, сколько хотелось бы, но теперь, когда он был разлучен с ней, можно представить, что он чувствовал. Подчинение не зависящим от человека обстоятельств всегда болезненнее переносится.

Но, конечно, Джо был не одинок в этом мире, иначе неизвестно, что бы с ним случилось, с этим ранимым и глубоко чувствующим итальянским парнем. Рядом с ним была новая преданная подруга, Тереза. Рядом с ним были друзья-байкеры. Рядом был очнувшийся от наркотического дурмана Гленн Хьюз и другие приятели-музыканты, не сдающиеся, несмотря ни на что.

Джо сам в то время окончательно избавлялся от зависимости – до такой степени, как у Гленна, она не доходила, насколько мне известно, но любое пристрастие к наркотикам есть сигнал неблагополучия психики. Вполне объяснимо: рок-звездность – тяжелое бремя. То, что издалека кажется красивой сказкой, вблизи оборачивается изматывающей неблагодарной работой, немыслимой без интриг, предательства, несправедливой критики... А уж если тебя зовут Джо Линн Тернер и тебе досталось заменить благодаря Ричи Блэкмору сначала Дио, а затем Гиллана, людей с великолепной репутацией – и оказаться непохожим на них, а тем более – самое страшное – популярнее их... Вы, наверное, сами прекрасно знакомы со всеми домыслами и издевательствами по поводу Джо Линна, распространяемыми и Сетью, и прессой, и все они с радостью подхватываются "фанатами"... Наверное, больше никому не досталось столько незаслуженных помоев, как Джо Линну. На него ополчился даже глава фэн-клуба DP Саймон Робинсон, закидывавший менеджмент группы тоннами негативных писем.

Все, кто не любит Тернера, – представьте себя на его месте.

И, конечно, любовь к дочке помогла Джо пережить самые тяжелые времена.

Ей он и посвятил свой второй сольный альбом, первый за десять лет – Nothing's Changed. Музыка его отличалась от всего, что Джо делал раньше, большей мягкостью, нежностью (ну, за исключением пары отчаянных трэков вроде Knock Knock :)); фактически, этим диском Джо признался, что до сих пор любит соул, а не только убойный хард и не забыл своих старых кумиров – Отиса Реддинга, Уилсона Пикетта и тех же The Eagles.

С этого момента карьера Джо мало-помалу начала стабилизироваться. В прошлом остались бесконечные сессии бэк-вокала у миллиона никому толком не известных певиц вроде Тэйлор Дэйн и Кэти Трокколи, заполнявшие свободное время Джо в начале девяностых. Конечно, не только они – в то время Джо исполнил партии ведущего вокала на двух альбомах Mother's Army, серьезного проекта Кармайна Эпписа и Боба Дэйзли, но что-то тогда не заладилось и вовремя в свет вышел только один. Теперь же начал поднимать голову классический рок, отошедший от шока и вновь почувствовавший вкус к андерграундному существованию. Первой ласточкой масштабного возрождения рок-н-ролла для Джо стало приглашение поучаствовать в записи второго альбома интересного Евро-металлического коллектива Brazen Abbot, возглавляемого нашим почти соотечественником, болгарином-мультиинструменталистом Николо Котцевым. С Brazen Abbot Джо записал два диска, имевшие определенный успех в наших андерграундных кругах (и, кстати, в 2003 году вышел очередной, и история команды все продолжается...).

И пошло-поехало. Выходит второй альбом Mother's Army, с Эйнсли Данбаром вместо покинувшего команду Эпписа; по горячим следам записывается третий. Из ниоткуда возникает четыре года назад обозвавший Джо "сумасшедшим" Ингви Мальмстин – в результате появляется диск "Inspiration", где Джо поет пурпурные Demon's Eye и Pictures of Home плюс хендриксовскую Spanish Castle Magic. Приятель Стюарт Смит также, решив начать-таки сольную карьеру, приглашает Джо исполнить несколько песен на его звездном альбоме "Heaven&Earth". Там, правда, Тернеру не досталось снова сбацать очередной пурпурный хит, но это вполне скомпенсировалось как минимум двумя трибьютами Deep Purple, на которых звучит голос Джо, – альбомы "Smoke on the Water" и "Black Night – Deep Purple Tribute According to New York", последний из которых был примечателен своей нестандартной прифанкованной обработкой композиций DP. Да, учение Гленна Хьюза не было забыто...

Вдохновленный успехом, Джо Линн Тернер записывает свой третий сольник – "Under Cover", сборник старых любимых песен плюс переделанный более новый материал. В том же стиле он выдержит и "Under Cover II", а перед ним выпустит четвертый диск – "Hurry Up And Wait", возвращение Тернера в большой рок-н-ролл. Но все это было лишь прелюдией к действительно эпохальным событиям в жизни Джо...

Где-то в 1997 году Николо Котцев начинает раздумывать над тем, почему бы ему не записать рок-оперу. Мысли Николо в конце концов вылились в проект "Нострадамус", работа над которым велась вплоть до 2001 года, когда он наконец-то был выпущен. Тернер принимал активное участие в создании оперы, написав помимо своей партии Нострадамуса также партии Инквизитора, Анны и королевы Екатерины Медичи, – певцов на эти роли Николо найти было сложней всего, а запись должна была продвигаться...

Ну наконец-то не Джо Линн поет чужие тексты, а кто-то еще поет тексты его авторства. Ну не здорово ли?

Помимо того, что эта опера позволила некоторым людям открыть для себя (кому-то – заново) таланты Джо Линна, она вновь близко свела его с Гленном Хьюзом – человеком, не забывающим друзей. И поэтому, когда Тернеру после выпуска отлично принятого хард-роковой общественностью диска Holy Man потребовался басист для японского турне, Гленн согласился.

И тут-то и начинается очередная рок-н-ролльная мечта. Гленн и Джо были настолько успешны в Японии, что фирма звукозаписи Pony Canyon разглядела в этом огромный потенциал и согласилась спонсировать запись совместного проекта. Hughes Turner Project.

Несчастливые девяностые остались позади. Гленн и Джо выпускают еще по одному диску и спонтанно создают свой шедевр – Hughes Turner Project. Проект, рассчитанный в первую очередь на японский рынок, но получивший широкое признание во всем мире.

Мало того, Джо нашел еще один источник и заработка, и удовольствия: группа "Голоса Классического Рока" колесит по Америкам и исполняет перед своими ностальгирующими фанами старые хиты. Джо даже сманил туда Гленна Хьюза с Пэтом Трейверсом, ищущих простую человеческую поддержку, которая, как оказалось, очень сильна именно в среде бывших звезд восьмидесятых, так фыркавших друг на друга в минуты своей славы...

(Биография не полная.Спёрто с сайтаwww.metalland.net)