Реинкарнация навыворот или Сердце дьявола
Мы сидели в пивной. Настроение было хуже некуда. Баламут разругался с женой, Бельмондо поцапался с тещей, я вспоминал глаза Ольги. И вдобавок июнь был мерзким.
- Все бабы - кошки... - сказал Баламут, откупоривая бутылку.
- А все кошки - бабы... - усмехнулся Бельмондо, потирая руки.
- После первого ее исчезновения я хотел уйти, но она не отпустила, продолжал Коля. - Люблю, - говорит, - жить без тебя не могу. И я скис. Не знаю теперь, что и делать... Куды бечь?
- А ты никуда не беги... - посоветовал я, разливая водку. - Если бы она была другой, ты бы ее так не любил. И поэтому я предлагаю выпить за то, чтобы все оставалось, так как есть. Изменится она - и ты разлюбишь...
Мы чокнулись, выпили; Баламут поспешил, и струйка водки потекла по подбородку. Поставив стакан, он отерся, осел в кресле и загрустил.
- Кстати, о превратностях любви... - решил я его заговорить. - Знаешь, Коля, был у меня друг, Игорь Карнафель. Парень видный, раз женился, два женился, три женился и между женитьбами пару раз подженивался. Жены неплохие были, богатые, симпатичные, породистые, но ни одна его надолго задержать не могла. Так и бегал, пока не познакомился с последней, Лизой-Лизаветой... Влюбился, ни о чем и ни о ком, кроме нее думать не мог. Видели вы наркоманов? Как смотрят, как разговаривают, когда заветная доза, там, в квартире? Вот Карнафель ее наркоманом и стал...
- Ну и что? - пожал плечами Баламут. - Любовь - это наркотик...
- А дело в том, что Лиза эта была горькой алкоголичкой и вдобавок мужиков к себе таскала. И вовсе не периодически. Приведет хахаля и сутки с ним пьет и трахается, а Игорек мой в это время утки ее парализованному отцу меняет и сына, тоже ее, первоклассника, в школу собирает-встречает, уроки готовит. Видел я все это своими глазами и чувствовал - согласный он на все это, лишь бы рядом была. И глаза у него - не забуду... Счастье в них какое-то просветленное, вещественное, тутошнее. Как будто бы он им изнутри вымазался.
- Хотел бы я тебе, Черный, такие слова говорить... "Забудь", "Не бери в голову", "Все образуется", - вспомнив, видимо, мою принципиально верную Ольгу, горько усмехнулся Баламут. И, желая сменить тему разговора, обратился к Бельмондо, с аппетитом разделывавшегося с третьим по счету чебуреком:
- Ну, а ты как со своими управляешься?
- А я не управляюсь... Как начнут на меня накатывать и сказать нечего, я иду пиво пить. И пью, пока они за мной не придут. Первый раз три дня пил, предпоследний - пятнадцать с половиной минут. Но здесь, я думаю, не скоро найдут...
- Дык на ком ты все же женился? - поинтересовался я. - На маме или на дочке?
- На дочке, естественно... Диана Львовна, теща моя нынешняя так решила...
Мы помолчали - Бельмондо ходил за второй бутылкой водки и вторым десятком чебуреков.
- Какая попка!!! - похвалил он буфетчицу, вернувшись. - Нет, братцы, это не попка, это божественный зад, это небесное гузно!
- А как Ольга поживает? - спросил меня Баламут, разливая водку. - Давай, что ли, выпьем за ее здоровье.
- Нормально поживает... - ответил я, выпив. - Мне и в голову придти не могло, что она такой заботливой мамашей окажется. Как Ленку родила - клушкой прямо стала. Где ты видел, чтобы ребенка до тринадцати месяцев грудью кормили? Правда, от них одни тряпочки остались. Но она уже договорилась, где надо и спрашивала меня, какого размера сделать.
- Больших не делайте, - посоветовал Баламут. - Все должно быть естественно. А сколько сейчас Ленке?
- Скоро два годика будет. Большая совсем...
- Да... Дочки, дачки, тишь и гладь, сама садик я садила, сама буду поливать, - удрученно закивал Бельмондо. - Затянул нас быт, господа... А может, рванем куда-нибудь за животрепещущими ощущениями? В южные моря, например... Абордажи, мулатки с квартеронками, на сундук мертвеца и бутылка рома? Представьте - Черный загорелый, худой, как черт, - с ножом в зубах и пистолетами за поясом лезет на борт океанского прогулочного лайнера, туго набитого бриллиантами и томными худенькими красотками в норковых шубах и сигаретками в белоснежных зубах от "Орбит" без сахара? Ренессанс...
- А жены тебя отпустят на борт лайнера? - усмехнулся я, вспомнив сложную по характеру Диану Львовну и кошечку Веронику.
- Отпустят... Похоже, орелики, я подругу свою надул. Скоро им не до меня будет...
Читать дальше http://www.proza.ru/2006/12/04-155