Shuurey все записи автора НОКТЮРН ПУСТОТЫ

Чтобы знал я, что все невозвратно,
чтоб сорвал с пустоты одеянье,
дай, любовь моя, дай мне перчатку,
где лунные пятна,
ту, что ты потеряла в бурьяне!

Только ветер исторгнет улитку,
у слона погребенную в легких,
только ветер червей заморозит
в сердцевине рассветов и яблок.
Проплывают бесстрастные лица
под коротеньким ропотом дерна,
и смутней мандолины и сердца
надрывается грудь лягушонка.

Над безжизненной площадью в лавке
голова замычала коровья,
и в тоске по змеиным извивам
раскололись кристальные грани.

Чтобы знал я, что все пролетело,
сохрани мне твой мир пустотелый!
Небо слез и классической грусти.
Чтобы знал я, что все пролетело!

Там, любовь моя, в сумерках тела, -
сколько там поездов под откосом,
сколько мумий с живыми руками,
сколько неба, любовь, сколько неба!

Камнем в омут и криком заглохшим
покидает любовь свою рану.
Стоит нам этой раны коснуться,
на других она брызнет цветами!

Чтобы знал я, что все миновало,
чтобы всюду зияли провалы,
протяни твои руки из лавра!
Чтобы знал, я, что все миновало.

Сквозь тебя, сквозь меня
катит волны свои пустота,
на заре проступая прожилками крови,
мертвой гипсовой маской, в которой застыла
мгновенная мука пронзенной луны.

Посмотри, как хоронится все в пустоту.
И покинутый пес, и огрызки от яблок.
Посмотри, как тосклив ископаемый мир,
не нашедший следа своих первых рыданий.

На кровати я слушал, как шепчутся нити, -
и пришла ты, любовь, осенить мою кровлю.
Муравьенок исчезнет - ив мире пустеет,
но уходишь ты, плача моими глазами.

Не в глазах моих, нет, -
ты сейчас на помосте
и в четыре реки оплетаешь запястья
в балагане химер, где цепная луна
на глазах детворы пожирает матроса.

Чтобы знал я, что нет возврата,
недотрога моя и утрата,
не дари мне на память пустыни -
все и так пустотою разъято!
Горе мне, и тебе, и ветрам!
Ибо нет и не будет возврата.





ПОЭМА О ЦЫГАНСКОЙ САЭТЕ

ЛУЧНИКИ

Дорогами глухими
идут они в Севилью.

К тебе, Гвадалквивир.

Плащи за их плечами -
как сломанные крылья.

О мой Гвадалквивир!

Из дальних стран печали
идут они веками.

К тебе, Гвадалквивир.

И входят в лабиринты
любви, стекла и камня.

О мой Гвадалквивир!






НОЧЬ

Светляк и фонарик,
свеча и лампада...

Окно золотистое
в сумерках сада
колышет
крестов силуэты.

Светляк и фонарик,
свеча и лампада.

Созвездье
севильской саэты.





СЕВИЛЬЯ

Севилья - башенка
в зазубренной короне.

Севилья ранит.
Кордова хоронит.

Севилья ловит медленные ритмы,
и, раздробясь о каменные грани,
свиваются они, как лабиринты,
как лозы на костре.

Севилья ранит.

Ее равнина, звонкая от зноя,
как тетива натянутая, стонет
под вечно улетающей стрелою
Гвадалквивира.

Кордова хоронит.

Она сметала, пьяная от далей,
в узорной чаше каждого фонтана
мед Диониса,
горечь Дон-Хуана.

Севилья ранит.
Вечна эта рана.










ПРОЦЕССИЯ

Идут единороги.
Не лес ли колдовской за поворотом?
Приблизились,
но каждый по дороге
внезапно обернулся звездочетом.
И в митрах из серебряной бумаги
идут мерлины, сказочные маги,
и вслед волхвам, кудесникам и грандам -
Сын Человеческий
с неистовым Роландом.







ШЕСТВИЕ

Мадонна в ожерельях,
мадонна Соледад,
по морю городскому
ты в лодке проплыла:
сама - цветок тюльпана,
а свечи - вымпела.
Минуя перекаты
неистовых рулад,
от уличных излучин
и звезд из янтаря,
мадонна всех печалей
мадонна Соледад,
в моря ты уплываешь,
в далекие моря.






САЭТА

Спешите, спешите скорее!
Христос темноликий
от лилий родной Галилеи
пришел за испанской гвоздикой.

Спешите скорее!

Испания.
В матовом небе
светло и пустынно.
Усталые реки,
сухая и звонкая глина.
Христос остроскулый и смуглый
идет мимо башен,
обуглены пряди,
и белый зрачок его страшен.

Спешите, спешите за господом нашим!






БАЛКОН

Лола
поет саэты.
Тореро встали
у парапета.
И брадобрей
оставил бритву
и головою
вторит ритму.
Среди гераней
и горицвета
поет саэты
та самая Лола,
та непоседа,
что вечно глядится
в воду бассейна.






РАССВЕТ

Певцы саэт,
вы слепы,
как любовь.

В ночи зеленой
стрелами саэт
пробит каленый
ирисовый след.

Уходит месяц
парусом косым.
Полны колчаны
утренней росы.

Но слепы лучники
ах, слепы,
как любовь!



НОКТЮРНЫ ИЗ ОКНА

I

Лунная вершина,
ветер по долинам.

(К ней тянусь я взглядом
медленным и длинным.)

Лунная дорожка,
ветер над луною.

(Мимолетный взгляд мой
уронил на дно я.)

Голоса двух женщин.
И воздушной бездной
от луны озерной
я иду к небесной.

II

В окно постучала полночь,
и стук ее был беззвучен.

На смуглой руке блестели
браслеты речных излучин.

Рекою душа играла
под синей ночною кровлей.

А время на циферблатах
уже истекало кровью.

III

Открою ли окна,
вгляжусь в очертанья
и лезвие бриза
скользнет по гортани.

С его гильотины
покатятся разом
слепые надежды
обрубком безглазым.

И миг остановится,
горький, как цедра,
над креповой кистью
расцветшего ветра.

IV

Возле пруда, где вишня
к самой воде клонится,
мертвая прикорнула
девушка-водяница.

Бьется над нею рыбка,
манит ее на плесы.
"Девочка", - плачет ветер
но безответны слезы.

Косы струятся в ряске,
в шорохах приглушенных.
Серый сосок от ветра
вздрогнул, как лягушонок.

Молим, мадонна моря, -
воле вручи всевышней
мертвую водяницу
на берегу под вишней.

В путь я кладу ей тыквы,
пару пустых долбленок,
чтоб на волнах качалась -
ай, на волнах соленых!


ЛУННЫЕ ПЕСНИ

ЛУНА ВОСХОДИТ

Когда встает луна, -
колокола стихают
и предстают тропинки
в непроходимых дебрях.

Когда встает луна,
землей владеет море
и кажется, что сердце -
забытый в далях остров.

Никто в ночь полнолунья
не съел бы апельсина, -
едят лишь ледяные
зеленые плоды.

Когда встает луна
в однообразных ликах -
серебряные деньги
рыдают в кошельках.







ДВЕ ВЕЧЕРНИХ ЛУНЫ

I

Луна мертва, мертва луна,
но воскресит ее весна.

И тополя чело
овеет ветер с юга.

И сердца закрома
наполнит жатва вздохов.

И травяные шапки
покроют черепицу.

Луна мертва, мертва луна,
но воскресит ее весна.


II

Напевает вечер синий
колыбельную апельсинам.

И сестренка моя поет:
- Стала земля апельсином.
Хнычет луна: - И мне
хочется стать апельсином.

- Как бы ты ни алела,
как бы ни сокрушалась,
не быть тебе даже лимоном.
Вот жалость!

ОБРУЧЕНИЕ

Оставьте кольцо
в затоне.

(Дремучая ночь на плечи
уже мне кладет ладони.)

Сто лет я живу на свете.
Оставьте. Напрасны речи!

Не спрашивайте без проку.
Закиньте кольцо
в затоку.
ПЕСНЯ О НОЯБРЕ И АПРЕЛЕ

От небесного мела
стали глаза мои белы.

Чтобы не блек,
взгляду дарю
желтый цветок.

Тщетно.
Все тот же он - стылый, бесцветный.

(Но поет, возле сердца летая,
душа, полнозвучная и золотая.)

Под небесами апреля
глаза мои засинели.

Одушевленней их сделаю,
приблизив к ним розу
белую.

Напрасно усилие -
не сливается с белым синее.

(И молчит, возле сердца летая,
душа, безразличная и слепая.)







* * *

Куда ты бежишь, вода?

К бессонному морю с улыбкой
уносит меня река.

Море, а ты куда?

Я вверх по реке поднимаюсь,
ищу тишины родника.

Тополь, что будет с тобой?

Не спрашивай лучше... Буду
дрожать я во мгле голубой!

Чего у воды хочу я,
чего не хочу найти?

(Четыре на тополе птицы
сидят, не зная пути.)

http://www.lib.ru/POEZIQ/LORKA/

Федери́ко Гарси́а Ло́рка (исп. Federico García Lorca, 1898—1936) — испанский поэт и драматург, известный также как музыкант и художник-график. Центральная фигура «поколения 27 года», один из самых ярких и значительных деятелей испанской культуры XX века. Убит в начале Гражданской войны в Испании.




Биография
Лорка родился 5 июня 1898 г. в городке Фуэнте-Вакерос в испанской провинции Гранада. В школе впечатлительный мальчик учился не слишком успешно. В 1909 г. семья переехала в Гранаду. В 1910-х Федерико активно участвовал в жизни местного художественного сообщества. В 1914 году Лорка начал изучать право, философию и литературу в университете Гранады. Лорка много путешествует по стране. В 1918 г. у Лорки выходит первый поэтический сборник, Impresiones y paisajes («Впечатления и пейзажи»), принесший ему если не коммерческий успех, то хотя бы известность.

В 1919 г. Лорка приезжает в Мадрид. В столичном университете он знакомится с Сальвадором Дали и Луисом Буньюэлем, а также с Григорио Мартинесом Сьеррой, директором театра «Эслава». По просьбе Сьерры Лорка пишет свою первую пьесу El maleficio de la mariposa («Колдовство бабочки») и осуществляет ее постановку (1919-1920). До 1928 года он учится в мадридском университете.


Луис Ле Брокуай, Федерико Гарсиа Лорка, 1977В последующие годы Лорка становится заметной фигурой среди художников-авангардистов. У него выходят новые поэтические сборники, включая Romancero gitano («Цыганские романсеро», 1928). В этих стихах поэт, по его собственным словам, «хотел слить цыганскую мифологию со всей сегодняшней обыденностью».

Через год Лорка уезжает в Нью-Йорк, в результате чего вскоре появляются новые произведения — книга стихов Poeta en Nueva York («Поэт в Нью-Йорке», 1931), пьесы El público («Публика», 1931, 1936) и «Когда пройдет пять лет» (1931).

Возвращение поэта в Испанию совпало с падением режима Примо де Риверы и установлением республики. В 1931 году Лорку назначают директором студенческого театра La Barraca. Работая в театре, Лорка создает свои самые известные пьесы, Bodas de sangre («Кровавая свадьба»), Yerma («Йерма») и La casa de Bernarda Alba («Дом Бернарды Альбы»).

Перед началом гражданской войны Лорка уезжает из Мадрида в Гранаду, хотя было очевидно, что там его ждет серьезная опасность: на юге Испании были особенно сильны позиции правых. 18 августа 1936 г. националисты арестовывают Лорку, и на следующий день поэта убивают как республиканца и коммуниста. После этого до смерти генерала Франко книги Лорки были запрещены в Испании.

Произведения Лорки переведены на многие языки, в том числе русский.


Произведения


Проза
Impresiones y paisajes (Впечатления и пейзажи, 1918)
Стихотворные сборники
Libro de poemas (Книга стихов, 1921)
Poema del cante jondo (Поэма канте хондо, 1921, изд. 1931)
Primeras canciones (Первые песни, 1921—1922, изд. 1936)
Canciones (Песни, 1921—1924, изд. 1927)
Oda a Salvador Dalí (Ода Сальвадору Дали, 1926)
Romancero gitano (Цыганский романсеро, изд. 1928)
Poeta en Nueva York (Поэт в Нью-Йорке, 1929—1930, изд. 1940)
Llanto por Ignacio Sánchez Mejías (Плач по Игнасио Санчесу Мехиасу, 1935)
Seis poemas gallegos (Шесть стихотворений по-галисийски, изд. 1935)
Diván del Tamarit (Диван Тамарит, 1936, изд. 1938)
Sonetos del amor oscuro (Сонеты о смутной любви, 1936, изд. 1984)

Пьесы
Mariana Pineda (Мариана Пинеда, 1927)
La zapatera prodigiosa (Чудесная башмачница, 1930)
Retablillo de Don Cristóbal (Балаганчик дона Кристобаля)
El público (Публика, 1930)
Así que pasen cinco años (Пять лет спустя, 1930)
Amor de don Perlimplín con Belisa en su jardín (Любовь дона Перлимплина, 1933)
Bodas de sangre (Кровавая свадьба, 1933)
Yerma (Йерма, 1934)
Doña Rosita la soltera o el lenguaje de las flores (Донья Росита, девица, или Язык цветов)
La casa de Bernarda Alba (Дом Бернарды Альбы, 1936)