Детали плана Путина – мнимые, подлинные, явные, тайные – являются предметом постоянного обсуждения. Разумеется, я имею в виду именно обсуждение и не принимаю во внимание и к рассмотрению трескотню типа «план Путина – победа России». Кстати, тоже интересно: с кем это Россия воюет?

Но обсуждаются именно детали. Между тем нет ответа на главный вопрос: в чем причина успеха человека восемь лет удерживавшего власть и в конце концов по всем разумным критериям провалившегося? Потому что нынешняя пропагандистская истерика свидетельствует именно о провале. Построив пропаганду на противопоставлении собственного правления девяностым годам, Владимир Путин не смог сделать то, что удалось Борису Ельцину: уход из власти первого президента России не сопровождался кризисом. Он создал жизнеспособное государство и оставил дееспособного преемника. Без него ничего не развалилось.

А сторонники бессрочного правления Путина (президентом или нацлидером – неважно) строят свою пропаганду на том, что без него все рухнет. Но нет худшей оценки для любого руководителя, будь то президент страны или директор клуба.

Однако в современной России уже не действуют критерии оценки деятельности политиков и менеджеров, принятые в цивилизованном мире. И это дает ответ на вопрос о том, что происходило последние восемь лет и на что нацелен план Путина. И в чем причина его успеха и популярности. Почему, несмотря на все свое хитроумие, Путин был и будет только исполнителем, а не творцом собственного плана. И почему его очевидный провал оборачивается его победой.

Все дело в том, что Путин оказался абсолютно адекватен не социальному запросу, не политическому, а национальному. Он действовал и действует в той парадигме, которая примерно с начала девятнадцатого столетия определяет русскую национальную и государственную самоидентификацию. Начиная с этого времени, Россия позиционировала себя как государство, консолидирующееся в противодействии формированию наций как внутри империи, так и вне нее.

При этом, естественно, в первую очередь, внутри и по отношению к русским. Это противодействие не всегда было доминантой в российской внешней политике, как, например, в 1848 и 1956 годах по отношению к венгерской нации, в 1939-м – к польской (не рассматриваем позапрошлое столетие), эстонской, литовской и латышской, в 1940-м – к финской и так далее. Да и границы внешнего и внутреннего были зыбкими. Но русская национальная самоидентификация всегда была под особым надзором, особенно в совке - антирусском антигосударстве.

Власть – в полном согласии с народом – стремилась к формированию антинации, определяющей себя и существующей лишь в противостоянии всему миру. Необходимость существования в этом мире усложняла движение к цели, а порой его останавливало. И весьма длительная остановка началась двадцать лет тому назад. А ведь все было очень хорошо, когда Андропов сбил южнокорейский Боинг, а Черненко устроил бойкот Олимпиады-1984.

Именно в эту временную точку и возвращает Россию план Путина. Не только девяностые годы объявляются историческим кошмаром. Уже наметилась вполне очевидная тенденция к отказу от главного достижения восьмидесятых, от того, с чего началась новая историческая эпоха, - от уничтожения ракет средней и малой дальности. Уже Путин говорит о такой возможности, а генералы рапортуют о готовности.

И с этим органично сочетается Концепция долгосрочного социально экономического развития Российской Федерации, которая характеризуется экономистами как «back to the USSR эпохи позднего застоя в виде цельной программы».

Средства соответствуют цели, точнее сказать, они сами по себе являются частью плана. Суверенная демократия – это уже оставшаяся в прошлом теория. Практикой же становится туземная легитимность – полное пренебрежение к тому, будет ли новый режим легитимен для окружающего мира. Именно этим объясняется на первый взгляд абсурдное, а на самом деле, разумное и последовательное поведение по отношению к иностранным наблюдателям, которые могут и не приехать на выборы. Если, как предполагается, за неделю до выборов на площадях и улицах Москвы и других крупных городов займут палатки «Наших» и «Молодой гвардии» - это тоже не прибавит им легитимности.

Это даже не пренебрежение к нормам цивилизованного мира. Это уже вызов, установление новой легитимности, нового порядка, чей племенной, первобытный характер становится все более очевидным. Российское государство в очередной раз не состоялось. Русские не становятся русскими, они остаются антиамериканцами, антигрузинами, антиэстонцами, антибританцами.

Но «фарш невозможно провернуть назад, и мясо из котлет не восстановишь». Былой советской мощи нет и не будет, а значит, не будет и империи. Но не будет и национального государства. Во главе непонятного, не совсем государственного образования окажутся члены правления дачного кооператива с мессианскими устремлениями.

И тогда неизбежен серьезный, тяжелый, масштабный конфликт со всем миром. Начало этому конфликту может быть положено агрессией России против одной из стран постсоветского пространства, то есть отказа от главного достижения Бориса Ельцина и девяностых годов – бескровного распада СССР, ухода от югославского варианта.

Но это уже рассуждения об отдаленных последствиях плана Путина, о том, как поведет себя новый режим. Ему, однако, надо еще возникнуть и укрепиться. Станет ли становление туземной легитимности бескровным и какова степень готовности исполнителей плана Путина, в том числе и его самого, к политическому насилию, сознательной общественной дестабилизации, к тому, чтобы призвать на политическую арену несистемные пока силы, вроде хунвэйбинов? Это сейчас непонятно. Понятно другое – это будет означать раскол внутри элиты.

Самый простой вопрос. Тем или иным образом Путин объявляется национальным лидером. Так что – ему будет подчиняться армия, милиция, спецслужбы? Он будет контролировать финпотоки госкорпораций? И с этим согласится новоизбранный президент? Или же Путин объявит «Единую Россию» партией коррупционеров и изменников, откроет огонь по штабам, бросит боевые отряды «Наших» на правительственные здания? И тогда уж – и на «Молодую гвардию», которая является единоросской молодежкой? Или же все-таки каким-то образом останется президентом, без всякого национального лидерства?

Восемь лет власть реализовывала деградационную модель трансформации общества, государства, экономики. Деформировала национальное сознание. А теперь стала возможна дестабилизация и катастрофа, которая, собственно, уже началась. Затеяна очень опасная игра, причем наибольшая опасность кроется в неуверенности тех, кто ее начал.

Вот «Наши» назвали несчастного Виталия Калоева «настоящим человеком» и встретили его соответствующими лозунгами. То есть шестнадцать ножевых ранений, нанесенных швейцарскому авиадиспетчеру, приравнены к подвигу Алексея Маресьева. Ну, чем не воспитание убийц? Но нет никакой уверенности в том, что эти мальчики и девочки по первому приказу пойдут убивать. Вот «Местным» читается лекция о «партизанах порядка». Но они свои акции, скопированные с нацистских «не покупайте у евреев!», способны проводить только под сенью дружеских ментов. Как и «Наши», как и «Молодая гвардия», как и «Россия молодая».

Кстати, как разумно поступили те, кто развел молодежь по конкурирующим организациям! А то ведь неровен час, пойдут не тех бить. Ни в чем нельзя быть уверенным. Ни в чьей лояльности, ни в чьей готовности убивать.

Что ни возьми, везде «много букафф» - теоретических текстов хоть бульдозером греби, а вот практическое воплощение неясно. Понятно, что взят курс на однопартийную систему. С теорией все в порядке:  правые и левые ушли в прошлое вместе с индустриальным обществом. Бизнесу партия не нужна, да и рынок тоже не очень потребен. На практике – в «Единой России» создается уже какое-то третье крыло. Но после того, что об этой партии сказал Владимир Путин в Красноярске, вообще непонятно, сколько она протянет. И в каком виде.

Описано и то, каким будет новое квазигосударственное образование: «В задачу патриотического, национального государства не входит обеспечение личных интересов человека, в его задачу входит существование народа в истории, обеспечение условий его стратегической жизнеспособности». Но совершенно непонятно, как это будут объяснять людям, когда их личные интересы будут самым серьезным образом затронуты. Например, инфляцией и ростом цен.

Но это еще ничего – инфляция и цены. Кроме абсолютной адекватности Путина инфантильной национальной самоидентификации русских, желание многих и многих оставить его у власти связано с естественным и вполне оправданным страхом перемен.

Но в том-то и дело, что сохранение статус кво и третий срок (то есть бессрочное правление) – не одно и то же. Совсем. Это нечто взаимно противоположное. И для населения, и для элиты.

И вот в этом самое слабое место плана Путина. Кроме того, конечно, что, повторю, у него есть только исполнители.

И остановить осуществление этого плана еще возможно, если следовать принципу «никакой идеологии, только гигиена». Власти сейчас потребна конфронтация, как андроповским чекистам нужны были диссиденты, - на ком-то надо было карьеру делать, враг внутренний необходим системе. Сказать «нет» еще не поздно. Надо только суметь это сделать так, чтобы не оказать исполнителям плана Путина услугу.

(с) Дмитрий Шушарин

18.11.07